Обреченный мир
Шрифт:
— Для птиц?
— Да…
Оксану передернуло от ужаса. А чего еще она ждала?
Впереди показался городок. Над ним тоже поднималось несколько столбов дыма, но — не сплошное пепелище, потому что каменный. Домики странной, даже забавной конической формы.
Оксана, помня рассказ Карлоса про увиденное в мире Ледяной Цветок, внутренне напряглась. И не зря, прямо на въезде в город встретился расклеванный собачий труп. Потом — человеческий, изуродованный до такой степени, что даже невозможно
Подкатила тошнота, Оксана отвела глаза, но зрелище все равно не захотело отпускать, осталось в памяти. Едва не врезалась в брошенную посреди дороги собачью тележку.
— Дома разрушены, — вдруг напряженно сказал Саян.
Действительно, дома были растрескавшиеся, с выбитыми стеклами, некоторые превратились в руины, сложились внутрь…
— Буря? — спросила Оксана.
— Нет. Буря так не может… Здесь было землетрясение.
— И часто здесь такое?
— Никогда.
— Но тогда почему ты говоришь, что…
— Потому что вижу. Очень странно, что здесь случилось землетрясение. Может быть — Дролло?
А ведь действительно, может такое быть. Трудно принять связь астрономии с геологией, то — на небе, а то — под землей. Но вот если применить слова астрофизика и геофизика… связь есть, приливные силы могут вызывать не только приливы, но и землетрясения, и на погоду влияют. Может быть, этим объясняется слишком теплый воздух, как для осени. Дролло пока далеко, но ведь быстро приближается, раз осталось всего восемь дней до столкновения.
Может быть, планету вообще уже давно стянуло с орбиты.
Дальше встретился всего один собачий труп, человеческих не было. Вероятно, местный народ предпочитал умирать дома. Зато присутствовал запах. Слабый, но когда Оксана сообразила, чем воняет, подкатила тошнота.
На одном перекрестке вонь почему-то усилилась, шибанула в нос. И Оксана не выдержала: остановила байк, спрыгнула, и ее вырвало. Рыбным салатом, съеденным еще в мире Ковкого Стекла.
Вернулась к байку, стараясь дышать ртом, повела машину дальше.
— Ты беременна? — со своим обычным спокойствием, за которым, как всегда, много чего крылось, спросил Саян.
— Нет, — растерянно ответила Оксана. Ей впервые в жизни задали этот вопрос.
— Но ты замужем, значит, не можешь знать наверняка.
— Да не беременна я!
Саян помолчал, думал. И, очевидно, решил, что Оксане верить нельзя:
— Если ты беременна, то теперь я отвечаю за двоих. Ты понимаешь, что для тебя опасность выше, чем если бы?.. Может случится выкидыш, и тебя тошнит…
— Я точно не беременна, — раздельно произнесла Оксана. — Я… не могла забеременеть.
— А почему тебя стошнило? — Да от запаха!
— Просто от одного запаха? Беременные очень чувствительны
Вот зануда.
— Слушай, Саян, прекрати. Я точно знаю, что не беременна. И в любом случае, нечего здесь обсуждать.
Саян наконец заткнулся. Видимо, решил, что обсуждать действительно нечего.
Когда уже выезжали из городка — наконец-то! — Саян попросил остановиться:
— Здесь мастерская оружейника.
Чутье подсказало Оксане, что разжиться оружием не помешает. Если действительно придется отстреливаться, это плохо, но если отстреливаться будет не из чего — гораздо хуже.
При входе в мастерскую — опасно растрескавшийся конический домик — Саян зачем-то разулся.
Пока Саян мародерствовал, Оксана достала из багажника флягу минеральной воды, прополоскала рот, напилась. С удивлением обнаружила у себя на голове венок из стеклянной проволоки — забыла снять. Почувствовав, что подкатывает истерический смех, зашвырнула венок куда-то за забор.
Вышел Саян, обулся, забрался на байк. В одной руке он держал пружинный самострел, отделанный серебром и очень аккуратно сработанный. В другой — пояс с кармашками, из которых выглядывали стальные звездочки с дыркой посередине — очень похоже на японские сюрикены.
— Это и есть стальные снежинки? — спросила Оксана.
— Да.
Поехали дальше, оставляя за спиной пахнущий трупами город. А ведь впереди еще один город, большой… Надо отвлечься. Хотя бы разговором.
— Зачем ты разулся?
Саян ответил не сразу:
— По нашим обычаям нельзя было заходить в дом, не сняв сандалии. Сейчас глупо соблюдать обычаи, но я слишком привык. Расскажи мне о первоучителях.
Ух ты, о первоучителях, значит. А с чего он решил, что она может о первоучителях много рассказать? Так и спросила, Саян ответил:
— Я уверен, что первоучителя были пролазниками. Хотя бы потому, что они не знали металла. Почти не знали. Они сначала научили наши народы варить стекло, и только их потомки стали кузнецами.
— Не все первоучителя были пролазниками, на самом деле только один пролазник. И он не стал первоучителем, только выводил людей из мира Ковкого Стекла в ваш мир, за плату. Многих провел, несколько сотен. Потом он сумел открыть лаз в мир Шиклам и ушел туда. Почему — неизвестно, не осталось записей. Трудно сказать, чем ему не понравился родной мир. А может, он ушел дальше… в другие миры. А первоучителя — это те, кого он привел в ваш мир.
С первоучителями — вообще темная история. Пролазникам очень редко удается изменить мир. Да они и не пытаются особо, слишком велика вероятность вызвать изменения к худшему. А положительные изменения — всегда результат длительной, иногда многовековой работы.