Обрекающая
Шрифт:
Сквозь пролом в стене в крепость прорвались охотницы кочевников, И шли все новые и новые, несмотря на стрелы охотниц и винтовки торговцев. Снега вокруг усыпали две тысячи трупов дикарей, но они все прибывали и шли вперед, устилая дорогу своими трупами. Эта сила была неостановима, как сама зима.
Безумие. Такого ни одна мета Верхнего Поната не могла бы вообразить в кошмарном сне. Но это не кошмар. Это – кровавая явь.
День клонился к вечеру. Смеркалось. Если Марика сможет отбить эту атаку, у Акарда будет ночь
Грауэл и Барлог услышали, что Марика пошевелилась. Взглянули.
– Пришла в себя? – спросила Барлог.
– Да. У вас ужасный вид. Вам отдохнуть надо.
– Нельзя. Дверь нужно охранять.
Что-то в словах Барлог намекало на то, что охрана подверглась испытанию, но как – охотница говорить не хотела.
Сказала Грауэл:
– Есть тут такие, кто хочет умилостивить Всесущего, принеся в жертву Обрекающую.
– А-а…
Лишь еле уловимая тень страха была в голосе Барлог, когда она спросила:
– Ты можешь чем-нибудь остановить кочевников, Марика? Они уже внутри крепости.
– Я собираюсь сделать все, что смогу. Ты мне раздобудь еды и чаю к моему возвращению.
– Они тебя будут ждать.
Марика скользнула в отдушину. И стала с упорством отчаяния искать призрака. Тот, которого она нашла, оказался чудовищем, парившим высоко над Акардом. Раньше ей никогда не приходило в голову искать вверху. Предубеждение, как она теперь поняла, разделяемое всеми известными ей силтами. Горизонтальное мышление у всех.
Подчинив монстра, Марика тут же осознала присутствие других – еще выше и еще чудовищнее, но ощущение от них было неясным, и они были слишком сильны, чтобы их подчинить. Потому она осталась с тем призраком, который уже был, и поспешила к диким силтам.
На этот раз она явственно почувствовала управляющую силту еще на подходе. Марика была сильнее, чем когда-либо. Определив местонахождение чужой сестры, Марика тихо подкралась и застала ее полностью врасплох.
И ударила. Только взлетело испуганное «Кто ты?», и тут же плоть меты разлетелась, разбрызгав кровь с обрывками сердца по акру снега.
Марика была изумлена. Силта взорвалась – буквально.
Сильный был призрак.
С той же силой налетела она на диких силт, положив сотни полторы, пока не выдохлась настолько, что пришлось отступить. Она вернулась в Акард, где ее сестры уже укладывали кочевников сотнями.
Но сотни их были уже в крепости, бежать им было некуда, и они продолжали драться, как и должно припертым к стене охотницам.
Слишком много сестер погибло при этом штурме. Уцелевшим приходилось тяжко, хотя к ним и вернулась сила. Одна за другой они падали от изнеможения.
Марика успела вцепиться в собственную плоть в последний момент, уже почти утеряв контакт.
Грауэл поняла, что она вернулась, посадила ее в постели и поднесла к губам чашку сладкого
– Пей. Ты справилась? Есть надежда?
Марика припала к чашке. Почти сразу она ощутила, как впитывается в кровь сахар, поднимая силы.
– Я сделала отличную работу. Но этого может быть мало. Может быть поздно. Еще вот этого. И чэйфа. Мне надо сразу вернуться. У других сил не хватит сдержать.
– Марика…
– Ты хочешь надежды? Так вот, единственная надежда – это если я ударю опять. Сразу. И ближе к крепости. Иначе – есть там у них силты или нет – мы погибли.
Грауэл нехотя кивнула.
– Что там с Горри?
– Злобствует пуще прежнего. Только была слишком занята, чтобы мутить воду. Похоже, большая часть ее приверженок в бою погибла. Так что с ней, может быть, проблем не будет.
Марика сделала еще один длинный глоток. Лапы и ноги дрожали. Она знала, что в таком состоянии неразумно соваться в мир призраков. Но это было неизбежно. Выбор между риском и верной смертью. И было еще кое-что, что должна сделать только она…
– Оставайся со мной, Грауэл. Я не знаю, сможешь ли ты, но если что-то покажется тебе очень плохо, постарайся меня вытащить.
– Ладно.
Марика легла на спину и закрыла глаза. Скользнула в отдушину. Взгляд вверх сказал ей, что гигантский призрак, которым она воспользовалась, все еще здесь, парит над крепостью. Марика схватила его, подчинила и направила вперед среди развалин рухнувшей стены.
Горри она нашла почти сразу – в окружении трупов кочевников, захваченную радостью убийства. Горри, которую она ненавидела, как никого на свете. Горри, поглощенную работой. Горри, раненую и в любой момент могущую рухнуть от стрелы, копья или пули кочевников.
Этого не должно случиться. Кочевники не похитят у нее радость убийства.
Час настал.
Марика вошла в контакт, нашла точку в основании мозга Горри, ударила быстро, но легко, парализовав не только тело старой силты, но и ее дар. И держала Горри долгую секунду, чувствуя, как в старой мете растет ужас.
Час настал, Горри. Прощай, Горри.
Марика оставила парализованную силту кочевникам. У них больше воображения, чем у нее. Даст Всесущий, чтобы Горри подольше страдала в бессильном ужасе.
Марика била, разила, свирепствовала, оставляя скрюченные и разорванные трупы. Но больше оставаться в мире призраков не могла. Края восприятия начинала затягивать тьма. Если не вернуться сейчас – не вернуться уже никогда.
Марика скользнула в тело и провалилась в сон в полном изнеможении. Последняя мысль была, что надо поесть, иначе не восстановишься. Слишком она сильно нажала, далеко себя загнала.
В угасающем сознании мелькнула горькая насмешка. Она засыпает сном, от которого уже не проснется.