Обрекающие на Жизнь
Шрифт:
Он проявил грубость, ответив на человеческом наречии.
— Многоцветная.
— Не сердись на меня, о могучий.
— Да пошла бы ты… о божественная.
Существо, которое Антея тор Дериул-Шеррн весьма фамильярно называло Бесом, чуть склонило голову в приветствии.
— Мы знаем тебя.
Она поклонилась в ответ.
— Я знаю вас.
Тишина. Затем:
— Если вы пересечёте мой Путь, то ваш прервётся.
Ещё один поклон. Они поняли друг друга.
— Ворон.
Оливулец
Поняв что-то, побледнел.
— Ты сейчас говоришь со всеми, кто здесь есть.
— Да.
— И ты вмешиваешься в их сознания.
— Да.
— После этого с Сопротивлением будет покончено. Может быть, кто-то ещё будет трепыхаться, но останется только видимость, суть уже потеряна. Мы не сможем, да и не захотим вас уничтожить.
— О да.
— Будь ты… вы… все вы прокляты!
Она улыбнулась.
— Ты очень хорошо научился нас понимать.
Оливулец отшатнулся.
Затем:
— Мы… станем частью тебя?
— Не знаю, — она подошла почти вплотную, коснулась когтистой рукой. — Это зависит в основном от вас. В большинстве религий слияние с абсолютом — дело личного выбора каждого. Мне достаточно, чтобы меня просто прекратили убивать.
Он твёрдо отвёл её руку.
— Я не хочу.
— Как я уже сказала, это дело личного выбора.
— А… Императрица?
— Она теперь для вас потеряна.
— Ты говоришь так, будто это великая трагедия.
— А для вас это и есть трагедия.
Молчание.
— Боюсь, что я тебе верю. А это значит, что она выиграла, не так ли?
Богиня улыбнулась, как улыбаются только боги.
— О да.
— Даратея.
Мать Изменяющихся открыла глаза, пытаясь хоть на мгновение сбросить сковывающую по ногам и рукам усталость. Этот танец был очень сложным и, похоже, не прошёл для неё даром.
— Лежи, — рука богини надавила ей на плечо, укладывая обратно. — Я только заскочила сказать, что ты справилась.
— У меня получилось?
— Да.
Тёмная армия, уже собравшаяся было, несмотря ни на что, штурмовать ощетинившуюся неприступными щитами твердыню эльфов, вдруг оказалась вынесена за пределы Эль-онн, аккуратно возвращена домой.
— Не мешайте. Мы сейчас заняты.
— Да, Многоцветная.
А что ещё им оставалось сказать?
— Приветствую, о мой пламенный холод. — Губы женщины, погибшей много лет назад во время Эпидемии, изогнулись в печальной улыбке.
— Так… — Зимний мгновенно понял, что происходит, и наметил план действий. — Она надолго тебя отпустила?
— Вообще-то я должна провести тебя в одно
— Заморожу время, — он был сама деловитость. — На пару суток меня хватит. Пойдём, в конце этой галереи есть проход в закрытые покои.
— Но…
Беловолосый воин подхватил свою вернувшуюся на мгновение из царства смерти жену на руки и, не слушал неискренние протесты, понёс её прочь из зала. Да и протестовала Дайронэ весьма неубедительно. Богине оставалось лишь беспомощно смотреть на это безобразие.
— Эй…
— Присаживайся, о божественная.
Она села рядом, положила голову ему на плечо.
Раниель-Атеро улыбнулся, без труда вслушиваясь в миллионы разговоров, которые доверчиво прижавшееся к нему существо вело сейчас в этом Зале.
— Ты и вправду повзрослела.
Богиня промычала что-то нечленораздельное и, кажется нецензурное. Потом спросила:
— Может, ты всё-таки согласишься стать королём Эль-онн, а?
— У народа (на древнем языке это многозначное слово передавалось звукосочетанием «in») только один король, и ты прекрасно знаешь, что это не я.
Она его ударила. Не слишком сильно, но чувствительно. Раниель-Атеро понимающе хмыкнул:
— Он опять создаёт вокруг себя трудности?
— Этот твой, твой… — Богиня, казалось, не могла найти подходящий сен-образ, который бы выразил и степень родства двух бледных черноволосых мужчин, и её отношение к тому из них, глаза которого сияли адским пламенем. — Он невыносим!
— Угу.
— Отвратителен.
— Несомненно.
— Груб, и невоспитан, и слишком много о себе воображает. Он заносчив.
— Точно. — И этак задумчиво: — Где-то я эту литанию уже слышал.
— Я и так знаю, что не оригинальна! — Потом уныло: — Я его совсем не понимаю.
— Уверен, — синеглазый чуть отстранился, предвидя ещё один удар. — Это вполне взаимно.
Удара не последовало.
— Если не хочешь быть королём, может быть, согласишься стать Хранителем?
— Не глупи.
— Ты ничуть не лучше его!
— Только при Даратее смотри такого не ляпни.
— Я что, похожа на самоубийцу?
Теперь она легла, устроив голову у него на коленях. Древний осторожно провёл чёрными когтями по густым волосам:
— Что с девочкой?
Она сразу поняла, о ком речь.
— Обидно. Потерять её так рано. Смертные выбрали чудовищно неудачный момент, чтобы напустить на нас Эпидемию. Хотя… она не стала бы тем, кем стала, если бы не прошла через всё это.
— И всё же, что ты решила?
— Дам мальчишке шанс. Может быть, у него получится.
— Стоит ли?
— Если выгорит, они получат ещё несколько столетий, такая пара за это время успеет очень и очень многое. Он даже может уговорить её на детей. А если не получится… Я в любом случае получаю их обоих. Можно будет дать им второй шанс. Хотя при реинкарнации столь многое теряется…