Обрести бессмертие
Шрифт:
Питер всегда носил в бумажнике маленький листочек с расписанием занятий своей подружки, Кэти Черчилл. Он был аспирантом первого года, она — студенткой последнего курса химического факультета. Через двадцать минут у нее кончалась последняя в тот день лекция — по химии полимеров. Он вернулся в кампус и стал дожидаться ее в холле перед аудиторией.
Наконец занятия закончились, и появилась Кэти, оживленно болтающая со своей подружкой Джасмин, которая первой заметила Питера.
—
Питер в ответ улыбнулся Джасмин, но видел только Кэти. У нее было изящное сердцевидное личико, черные волосы и огромные голубые глаза. Как всегда, они засияли ему навстречу. Несмотря на всю тяжесть утренних переживаний, он почувствовал, что вновь оживает. Так бывало всякий раз, когда они встречались — их непреодолимо влекло друг к другу. Джасмин и другие знакомые вечно подшучивали по этому поводу.
— Ну, голубки, не стану вам мешать, — сказала Джасмин, продолжая улыбаться.
Наскоро попрощавшись, Питер и Кэти тут же начали целоваться. И в тот миг, когда их губы соприкоснулись, Питер вновь ощутил, как прекрасна жизнь. Они встречались уже года три, но по-прежнему каждое прикосновение казалось ему чудом.
Когда они наконец разомкнули объятия, Питер спросил:
— Какие у тебя планы на сегодня?
— Я хотела зайти в художественную мастерскую, мне нужна свободная печь для обжига, но это не к спеху, — лукаво сказала Кэти. В коридоре в целях экономии горела лишь половина люминесцентных ламп, но Питеру одной улыбки Кэти хватало, чтобы осветить самые темные углы. — А что можешь предложить ты?
— Я приглашаю тебя в библиотеку.
Снова дивная улыбка.
— Для этого мы оба недостаточно спокойны, — пошутила Кэти. — Даже если удастся найти укромный уголок, где почти никого нет, — скажем, в отделе канадской литературы, — боюсь, шум все равно кому-нибудь помешает.
— Дорогая. — Он снова наклонился поцеловать ее. — Может быть, потом, — Питер попытался сдержать улыбку, — но сначала помоги мне там кое-что поискать.
Он взял ее за руку, и они дружно зашагали к библиотеке.
— Насчет чего?
— Насчет смерти, — ответил Питер.
— Это еще зачем? — удивилась Кэти.
— Я сегодня занимался своим практикумом — следил за показаниями кардиографа во время операции извлечения сердца для пересадки.
Ее глаза заискрились.
— Это захватывающе интересно.
— Да, но…
— Что но?
— Но мне показалось, что донор был
— Ну у тебя и шуточки! — Она на секунду вырвала свою ладонь из его руки и слегка шлепнула Питера по плечу.
— Я серьезно. Когда началась операция, у него подскочило кровяное давление и участился пульс. Это же классические симптомы стресса — и даже боли. И к тому же они наркотизировали его. Ты только подумай: они давали наркоз покойнику.
— В самом деле?
— Да. И когда хирург взрезал перикард, пациент резко выдохнул.
— Боже мой. И как же поступил хирург?
— Потребовал, чтобы сделали еще один укол препарата, расслабляющего мышцы, и как ни в чем не бывало продолжил операцию. Все остальные, похоже, сочли это вполне нормальным. Конечно, к концу операции донор уже был действительно мертв.
Они вышли из корпуса имени Лэша Миллера и пошли на север к Блур-стрит.
— Что же ты хочешь найти? — поинтересовалась Кэти.
— Я хочу выяснить, как производят констатацию смерти, прежде чем начать вырезать из человека органы.
Они потратили на поиски около часа, когда к кабинке, в которой сидел Питер, подошла взволнованная Кэти.
— Посмотри, что я нашла, — сказала она.
Он отложил в сторону лежащую перед ним брошюру и с нетерпением приготовился слушать. Кэти устроилась в кресле и раскрыла на коленях тяжеленный том.
— Это книга о процедурах пересадки органов. Как тут написано, главная проблема с трансплантатами — это то, что донора нельзя ни на минуту отключать от системы жизнеобеспечения, иначе начнется отмирание тканей. Поэтому даже когда доноров объявляют мертвыми, их сердца все равно продолжают биться. Если судить лишь по кардиограмме, то юридически мертвый донор такой же живой, как мы с тобой.
Питер возбужденно кивнул. Именно это он и надеялся найти.
— Так как же тогда они решают, что донор мертв?
— Один из способов состоит в том, чтобы брызнуть ему в уши ледяной воды.
— Ты шутишь, — не поверил он.
— Нет. Тут написано, что это полностью дезориентирует пациента, даже если он находится в глубокой коме, а порой вызывает рефлекторную рвоту.
— Это единственный тест, которым можно пользоваться?
— Нет. Также трут поверхность глазного яблока, чтобы увидеть, не пытается ли пациент моргнуть. И еще вынимают — как это у вас называется? Эта дыхательная трубка?