Обрести себя часть первая
Шрифт:
— Ну что ж, — улыбнулся староста. — То, что вы придумали с замком, впечатляет. Показывайте.
— Соберите, пожалуйста, всех мастеров в одной мастерской, — попросила Эля. — Так чтоб им хорошо было все видно и слышно.
Через полчаса нас привели в просторную мастерскую с несколькими гончарными кругами. Глина лежала в большом корыте. Рядом стояла большая бочка с водой. В дальнем углу была установлена большая печь для обжига глиняных изделий. Мастера выстроились полукругом.
— Тарнас, — позвала Эля старосту. — Я буду говорить,
— Хорошо госпожа, — вновь поклонился мужчина и встал у станка.
— Глина у вас сухая, это хорошо, — сказала Эля. — Ее нужно измельчить и пропустить через мелкое сито, — староста с помощью других мастеров приступил к работе. Через полчаса все было готово. — Теперь необходимо смешать глину с небольшим количеством чистой воды и, желательно, деревянной лопаткой перемешивать около двадцати минут, чтоб получилась однородная воздушная масса.
Эля повернулась к мешку, который мы привезли с собой. В нем был чистый прокаленный и резко охлажденный кварцевый песок. Эля подробно объяснила мастерам что это, где брать и как предварительно обработать. Добавили песок и продолжили перемешивать.
— На входе в мастерскую я видела известняк-пыловку, — продолжила дочь. — Его тоже нужно просеять на мелком сите. — Это указание тоже исполнили и добавили в смесь. — У вас получилась керамическая масса. Сейчас мы добавляли все постепенно, чтобы вы видели пропорции. Впоследствии, все сухие смеси можно смешать и только потом добавлять воду. Эту массу необходимо оставить на отлежку в темном теплом и влажном помещении на двенадцать дней. Так что если хотите работать непрерывно, необходимо готовить массу каждый день. Сейчас мы просто попробуем поработать с той массой, что у нас уже есть. Здесь несколько гончарных кругов. Я предлагаю всем сделать по чайной паре. Это чашка и блюдце. Сделайте их одинаковыми.
Мастера приступили к работе. Эля подсказывала, какой должна быть простая чашка и как в итоге выглядит блюдце. Получились простые чайные чашки и блюдца. Эля распорядилась поставить изделия на просушку на двое суток. После просушки, она распорядилась произвести обжиг изделий. Они еще совместными усилиями к шестнадцати чайным парам сделали чайник, сливочник, сахарницу, блюдо под печенье.
— Глазурь для посуды будут делать в стекольной мастерской или если хотите, можете поучиться у стеклодувов этому умению, — предложила я.
— А вот самых молодых и отправим, — сказал староста. — Мы пока массу месить будем.
— Хорошо, — согласилась я. — Пусть завтра на рассвете приезжают, я предупрежу об их приезде. Ведь глазурь можно сделать разных цветов и посуду делать с рисунками, — хитро улыбнулась я.
— Дак ведь такого даже у гномов нет, — почесал затылок один из мастеров.
— Ага, — еще хитрее улыбнулась я.
— Значит так, — пожевал губу староста. — Мальчишек от тринадцати лет всех в ученики берем, — что-то считая
— Хорошо, — согласилась с мастером. Не дурак, староста, не дурак. Выгоду сразу просчитал. Чем больше людей работать будет, тем продукции больше производится станет.
Через три дня мы вернулись в деревню. Нас уже ждали мастера. Мы прошли в ту же мастерскую. Двое молодых гончаров приготовили уже несколько видов глазури. Мы окунали готовые изделия в белую глазурь и вновь обжигали изделия. После я достала из сумочки тонкие кисточки (изготовленные кузнецом) и мы приступили к обсуждению, что хотим увидеть на этом сервизе.
— Кхм, — кашлянул кто-то.
Мы повернулись и обомлели. Микелла сидела на стульчике, держа в одной руке чашку, а в другой кисть и упоенно рисовала цветы. Очень красивые цветы. Отставив на противень чашку, взяла следующую. Мы молча наблюдали, как она рисовала абсолютно такой же цветок уже на шестнадцатой чашке.
— Ой, — опомнилась она. — А чашек больше нет?
— А ты, девонька, — хитро ухмыльнувшись, проговорил староста. — Блюдца также разрисуй.
— А можно? — засомневалась наша девочка.
— Нужно, детка, — проговорил другой мастер. — Нужно.
Микелла, сомневаясь, взяла блюдца и стала рисовать такие же цветы, как на чашках. Потом разрисовала молочник, сахарницу, чайник и большое блюдо. Мастера были счастливы. Вновь поставив на обжиг сервиз, стали ждать. Через четыре часа мы смотрели на первый керамический сервиз в этом мире.
— У вас есть в деревне кто-нибудь, чтобы умел красиво рисовать? — спросила я.
— Есть, Ваше сиятельство, — ответил староста. — Девки наши красиво рисуют и цветочки, и вензелечки могут.
— Вот и славно. Упакуйте в солому и ящики сервиз и пришлите в замок. Скоро герцог в гости приедет. Чайку попьет, — задумавшись, пробормотала я.
— Сделаем, Ваше сиятельство, — понимающе улыбнулся староста.
Весь вечер я думала над сегодняшней ситуацией в мастерской. У Микеллы талант, просто ей нужно создать условия. Что ж я за педагог такой, если не заметила в этой девочке способностей к рисованию. Брат заметил мои метания.
— Что тебя тревожит? — обеспокоенно спросил он.
— У Микеллы потрясающие способности к рисованию, — призналась я. — Это нужно развивать. Вот пытаюсь вспомнить, как делать краски для рисования.
— Эльвира же химик, — уточнил Никелиас. Я кивнула. — Ну так спроси у нее.
— Точно! Спасибо дорогой! — воскликнула я и обняла брата.
На следующий день мы вместе с прачкой и Элей колдовали над созданием красок для Микеллы. Эля заказала мебельщику мольберт, холсты, кисти и палитру. Через четыре дня мы все подарили Микелле. Я еще никогда не видела девочку настолько счастливой. Мы же попросили написать пейзаж с видом на замок. Она кивнула и умчалась в свою комнату.