Обретая себя

Котова Екатерина

За спиной я слышала, как ломаются джунгли, будто их подминала карликовая виверна, надрывное шумное дыхание чужого зверя заставляло пришпоривать бешенную спасительницу, что и так сверкала копытами от страха. Со скоростью фаэрбола мы вылетели на отвесный берег, который бы в другой ситуации вызвал неописуемый восторг от открывшихся видов. Но все произошло в одно мгновение: лошадь внезапно затормозила, по инерции нас просто выбросило вниз в быстро бегущую реку Лай-Эр. Раздался мой вопль и надрывное ржание отважной лошади, которое услышал, наверняка, даже наместник в Тэнгусигаль. Мы разомкнулись в полете, развернувшись по спирали. Я увидела здоровущую тень на том месте, откуда вышло незамедлительное падение. Дрыгая руками и ногами,

я старалась войти «солдатиком» в воду. Вышло несколько неровно. Удар. Из груди выбило воздух, скорое течение завертело меня как тряпичную куклу, мотая туда-сюда, а через минуту, когда в легких закончился воздух, я больно влетела в скалу точно отбивная на разделочную доску. Перед глазами потемнело, легкие горели, но, изрядно побарахтавшись, мне удалось всплыть, сделав такой желанный вздох. Кислород поступил в легкие. Я обхватила спасительный камень как родненький и надрывно дышала, приводя тело, бьющееся мелкой дрожью, к порядку. Через пару минут я смогла подгрести к берегу и без сил повалилась на черный песок, смешанный с травой и илом. Похоже рядом здесь где-то находился знаменитый вулкан Раху. Эта мысль пронеслась отстраненной строкой, вычитанной из пестрой брошюрки, что я увидела на аэровокзале в Тэнгусигаль, обещающей захватывающее путешествие по южной Мангольдии. Сказала бы, где я видела такие приключения.

Какой-то время я просто дышала, ощущая, как бешено колотится сердце, а грудь ходила вверх-вниз, наблюдая за все разгорающимся небом. Красно-оранжевая полоска окрашивала легкую дымку облаков в розовый, а сам купол перетекал от насыщенно голубого, лазурного до светло-лимонного.

Созерцание длилось до тех пор, пока воздух не стал плавно и ровно входить в мои легкие. Лежа на махнущем илом и серой песке, я силилась справиться с накатывающим неприятным чувством страха за случившееся. Какая-то сволочь сразу же стала палить по нам. Где гуманизм в конце концов?! И какой в бездну туризм, если здесь палят даже без предупредительного выстрела!

Через час плутаний, я вышла на дорогу, которая пестрела следами лошадей и крупными круглыми следами с небольшими выпуклыми фалангами-когтями. Животные скорее всего были ездовыми, но определить их природу однозначно я не бралась.

Я пощелкала пальцами, на них высветился слабый огонек, говорящий о том, что чем дальше от враждебных «хозяев», тем лучше. Оглянулась на обратный путь, и пошла по следам, рассудив, что, скорее всего, друзей забрали вместе с лошадьми. Похоже магией они воспользоваться так и не смогли.

Хорошо, что книга была у меня. Но, покопавшись в намокшей сумке, поняла, что свиток так и остался у Фрейгъерда. От этой мысли невольно скрипнула зубами. Я даже не знала, как охарактеризовать открывшийся факт, разве что говорящий о моей парадоксальной забывчивости рядом с северным бывшим супругом. Похоже Рейдар обладал особенной магией на меня, запускающей паралич мозгов. Тяжелый вздох вырвался сам собой и, поправив ремень сумки, утяжелившейся от влаги, я шагнула в густые дебри, благоразумно решив, не святится прямо на «ковровой дорожке», которая еще какое-то время назад выглядела неутоптанной и нелюдимой.

Шла и ругалась сама с собой. Задорные бранные слова отпугивали местную нечисть получше заклятий и помогали мне не трястись от накатывающего волнами страха. Странное дело, когда я действую одна, то не испытываю подобных «не уместных» чувств, как отозвался бы наставник. Но я не одна. Ощущение показалось мне странным. За последние пять лет я привыкла рассчитывать только на себя. А тут такая человечность во мне проснулась, что хоть волком вой. Почему-то гнев помогал больше, чем здравые рассуждения. И я злилась, как могла, и почему-тобольше всего на Фрейгъерда. Какого демона, он подставился и пропустил стрелу!? Чего стоит весь его потенциал, когда просто напросто в условиях «изоляции от магии» он, как и мы все обычный человек.

Через полтора часа ходьбы, когда

я красочно кляла тот день, когда согласилась ехать в Дэрнию, забрезжил просвет нескончаемых джунглей. Я замедлилась, стараясь не шуршать землей и ветками.

В небольшой живописной долине точнов в чаше ютилось поселение местных жителей. Прекрасный вид мне закрывал не известного вида куст с жирными листьями, и я решилась подползти ближе, чтобы лучше разглядеть деревушку «радушных» хозяев, что без приветствия и даже заскорузлой корочки хлеба с солью палят стрелами в гостей. В Россарии, какой бы гость ни был, если он пришел без оружия, то его угостят, узнают, зачем пришел, а затем подумают, травить или выставить взашей. Ну или все же помочь, если духи располагают.

В Центральной части Мангольдии в целом «новую кровь» привечали с любезностями и почестями, желая разбавить новой «силой» древние роды. И несмотря на домострой, некоторые женщины со спокойной душой могут постучаться к путнику с бутылкой «Торосума», предлагая себя. Хотя, на мой вкус, напиток так себе для привечания ухажера, если только, чтобы отвадить… Но это вопрос вкусов. А о вкусах, как говорится, не спорят.

Деревенька находилась за приличным частоколом в два человеческих роста. Коричневатые мазанки с уютными туго-сплетенными соломенными крышами ютились кругами вокруг большой площади, в центре которой горел широкий костер со здоровущей тушей дикого кабана. Два крепких загорелых гольда крутили на вертеле капающее густым жиром мясо, от которого даже сюда распространялся аппетитный дымок. И я убеждала себя, что живот крутит все же не от страха. Напротив пылающего пламени расположилась восьмиугольная юрта, обтянутая звериными шкурами, на стенах которой явственно отпечатались не читаемые руны, смутно мне что-то напоминающие.

Селение отделяло джунгли от сюрреалистичного пейзажа, что открывался с того места, где я сидела. За долиной щерились красные скалы, которые точно обрубали это буйство зеленых джунглей, напоминая о том, что еще немного и начнется пустыня со жгучими песками и редкими колючими растениями, способными переносить засуху, суровые ветра и полуденный зной. Внутри охристых неровных скал высилась ступенчатая песчаного оттенка пирамида без «крыши». Она представляла собой в некотором роде развалины. С моего места даже просматривались коридоры лабиринта, кажущегося в лучах нежного восходящего солнца по-настоящему золотым. Туземцы выглядели как гольды. Разве что кожа была другого оттенка - более золотистого, и разрез глаз был не такой уж и «восточный», точно они смешались с адарийцами. Возможно, так оно и было. Граница с Адарией была очень близка. И когда-то это часть принадлежала Россарии.

Я двинулась посолонь. Ко входу в храм все больше стягивалась мужская часть населения с оружием. Стихийная магия отзывалась плохо. И мне это не нравилось. Через двадцать минут «караула» я наткнулась взглядом на сероватого пса с длинными, точно у горной лани, лапами и вытянутой мордой. Пес дрых себе около юрты и спокойно поглядывал на тушу с таким видом, точно вепря готовили именно для него. Возможно, я чего-то не знаю, но собака выглядела спокойной, вполне себе довольной и сытой жизнью, хотя круглого брюшка у поджарого охотника не наблюдалось.

Понимая, что с четырех сторон стоят караульные и пробраться внутрь без магии шансы ровняются нулю, я все больше кидала заинтересованные взгляды на собаку. Идея мне не нравилась, но другого варианта просто не видела.

Ложиться прямо на землю было не вариант, и я полезла на дерево, возраст которого уходил к моей прабабушке. Обзор был отличный. Я сосредоточилась, практически свила гнездо из податливых лиан, убедилась, что снизу меня разглядеть будет затруднительно и уставилась на пса. Через какое-то время я вошла в транс и тело точно безвольное раскинулось в «гнезде». Сознание выходило неохотно, вязко, но приложив еще усилие, метнулось в сторону собаки. Прости дружок, я ненадолго.