Обретение чуда

Эддингс Дэвид

Они добрались до гостиницы к полудню, почти ничего не видя из-за сильного снегопада. Крепкий забор окружал несколько приземистых зданий. Легионеры, населявшие их, были совсем не похожи на тех толнедрийских торговцев, которых встречал Гарион, – ни вкрадчивых манер, ни льстивого голоса; закалённые в боях солдаты с жёстким взглядом и грубыми манерами, в латах и шлемах с перьями. Они держались гордо, даже высокомерно, с сознанием того, что за их спинами – сила и мощь Толнедры.

Еда в обеденном зале была самой простой

и сытной, но ужасно дорогой.

Крохотные спальные закутки оказались безукоризненно чистыми, с жёсткими узкими постелями, толстыми шерстяными одеялами, и тоже обходились недёшево. В стойлах было прибрано, и тут господину Волку опять пришлось выложить немалую сумму.

Гарион забеспокоился при мысли о том, во что обошёлся старику ночлег, но Волк платил с таким безразличием, как будто имел бездонный карман.

– Отдохнём здесь до завтра, – объявил после обеда старик, – а вдруг снегопад к утру прекратится. Не нравится мне, что приходится брести вслепую через метель. Слишком многое может ускользнуть по пути от нашего внимания.

Гарион, совершенно отупев от усталости, с благодарностью выслушал Волка, клюя носом за столом. Остальные о чём-то тихо говорили между собой, но он был слишком измучен, чтобы вслушиваться.

– Гарион, – наконец сказала тётя Пол, – почему бы тебе не пойти спать?

– Не хочу, тётя Пол, – быстро встрепенувшись, ответил он, снова расстроившись, что с ним обращаются как с ребёнком.

– Немедленно, Гарион, – приказала она приводящим в бешенство, хорошо знакомым тоном. Казалось, всю жизнь он только и слышал от неё эти два слова:

«Немедленно, Гарион…» Но спорить, по всей видимости, не имело смысла.

Он встал и поразился тому, как трясутся ноги. Тётя тоже поднялась и повела его к выходу.

– Я сам найду дорогу, – запротестовал Гарион.

– Конечно, – согласилась она, – а теперь пойдём.

Из последних сил забравшись на кровать, Гарион блаженно растянулся во весь рост. Тётя подоткнула одеяло, натянув его чуть ли не до носа.

– Устройся хорошенько, а то простудишься, – велела она и притронулась прохладной рукой к его лбу, как часто делала с самого детства.

– Тётя Пол… – сонно позвал мальчик.

– Что, Гарион?

– Кем были мои родители? То есть я хочу сказать, как их звали?

Тётя серьёзно взглянула на него:

– Поговорим об этом позже.

– Я хочу знать, – упрямо настаивал он.

– Хорошо. Отца звали Гирен, а мать – Илдера. Гарион задумался.

– Имена не сендарийские, – наконец объявил он.

– Совершенно верно.

– А почему?

– Это долгая история, – ответила она, – а ты сейчас слишком устал, чтобы слушать.

Повинуясь какому-то внезапному импульсу, Гарион протянул руку и коснулся белого локона на лбу тем местом ладони, где белела метка. И как уже случалось раньше, по коже побежали мурашки, странное окошко приоткрылось

в мозгу, на этот раз осветив что-то гораздо более важное. Гариона охватила ярость, и перед глазами встало лицо – лицо, непонятно каким образом напоминавшее лицо господина Волка, и весь ужасный всепожирающий гнев был обращён именно на этот образ. Тётя Пол отодвинулась – Я просила, Гарион, не делать этого, – сухо сказала она, – ты ещё не готов!

– Но ты скажешь, когда придёт время?

– Может быть, но не сейчас. Закрой глаза и спи.

И тут, как будто приказ полностью лишил его воли, Гарион немедленно погрузился в глубокий безмятежный сон.

На следующее утро снег больше не падал, и мир, лежавший за стенами имперской гостиницы, был закутан толстым нетронутым белым одеялом, а воздух стал полупрозрачным от влажной дымки, почти тумана.

– Туманная Сендария, – иронически заметил за завтраком Силк. – Иногда я просто поражаюсь, как ржавчина ещё не проела насквозь всё королевство!

Путешественники ехали весь день, мчались головокружительным галопом и к ночи успели добраться ещё до (одной гостиницы, почти ничем не отличавшейся от той, какую покинули утром, так что Гариону показалось, будто они сделали круг и вернулись назад. Он так и сказал Силку, когда они ставили лошадей в конюшню.

– У толнедрийцев никакой фантазии, – ответил Силк, – и все их гостиницы абсолютно одинаковы. Подобные здания можно увидеть в Драснии, Олгарии, Арендии и везде, где есть проезжие дороги. Это их единственный недостаток – полное отсутствие воображения.

– Им самим не надоедает делать одно и то же из года в год?

– Может, так удобнее, – засмеялся Силк. – Пойдём лучше поедим.

На следующий день снова валил снег, но к полудню Гарион внезапно ощутил аромат, то самое благоухание, которое доносилось с моря, когда до Дарины было ещё далеко, и понял: их путешествие подходит к концу.

Камаар, самый большой город в Сендарии и крупный морской порт на севере страны, раскинулся в устье великой реки Камаар.

Великий Северный путь, проложенный до Боктора в Драснии, и Великий Западный путь, ведущий через Арендию в Толнедру и императорскую столицу в Тол Хонете, кончались именно здесь. Не преувеличивая, можно было сказать, что все дороги ведут в Камаар.

Позже, холодным снежным днём, они спустились по пологому холму к городу.

Не доезжая до ворот, тётя Пол остановила коня.

– Поскольку больше нет нужды притворяться бродягами, – объявила она, – не вижу необходимости останавливаться на самых убогих постоялых дворах, не так ли?

– Я об этом не успел подумать, – сказал господин Волк.

– Зато я успела. Хватит с меня гнусных гостиниц и грязных деревенских дворов. Мне нужна ванна, чистая постель и приличная еда. Если не возражаешь, я сама выберу, где остановиться.