Обретенная
Шрифт:
Уже издан Приказ, по которому илаи Валерия принята в Имперский клан.
Благосклонного Космоса, Алар ир, Крин!
Экран погас.
Мне хотелось не жить!
Я понимаю, что руководство Империей должно учитывать в первую очередь интересы Империи. Но, отдавать детеныша, илаи, пусть она и другой расы в лапы хладнокровным гадам…!!! Это подло! Это перебор.
Мозг метался, ища и не находя приемлемого выхода для ребенка.
И, вдруг… я вспомнил!
У рептилий есть Древний Закон. По которому, когда они берут в жены самку другой расы, у нее может быть два мужа. Один
Теперь самый важный вопрос. Кто будет ее младшим супругом?
Есть две кандидатуры. Я и врач. У Рича есть илаи, ему повезло.
У меня никого нет. И вряд ли будет. Меня, в лучшем случае, ждет участь одиночки. Ибо, ни один клан не станет рисковать своей самкой, и ни одна самка не захочет рисковать своей жизнью. Моя боевая форма слишком сильна. Но никто не поверит, что я могу полностью себя контролировать.
А доверчивый, смелый детеныш, скорее всего, если еще и Рич за меня попросит, согласится признать меня своим супругом-консортом.
Решено. Я вышел из рубки, сопровождаемый заинтересованными взглядами дежурной смены, и отправился в лазарет, напрашиваться на вакансию младшего мужа.
По пути пытался обдумать, как поделикатнее, обо всем рассказать. Но, потом решил изложить, как есть, без смягчения и прикрас.
Войдя в медотсек, сразу не нашел там никого. Лишь осмотрев почти все помещения, обнаружил врача и его подопечную в его кабинете. Рич кормил детеныша, попутно объясняя ей особенности лечения разных рас, исходя из их базовых биологических данных. По-моему, это перебор. Ребенку надо смотреть обучающие детские передачи о природе, животных, искусстве. А тут — первый курс военно-медицинской Академии! Но, судя по увлеченным лицам, им обоим это очень нравилось. А раз нравится, то пусть себе изучают!
Кашлянул, привлекая к себе внимание.
Детеныш торопливо проглотила еду.
— Благосклонного Космоса. Я только что говорил с Императором. Новости ни мне, ни вам не понравятся. Илаи решено предложить наагатам. Принцу и Наказующему.
Илаи непонимающе покосилась на Рича, тихонько облизывая испачканные чем-то вкусным, губы.
Врач, гневно посмотрев на меня, все же спросил:
— У вас есть план, как смягчить для Леры это бессердечное распоряжение?
Я кивнул.
И изложил им свой план.
По мере рассказа, лицо Рича прояснялось, детеныш же, наоборот, впадал в отчаяние.
Я глазами указал врачу на его подопечную.
Спохватившись, он начал спокойно растолковывать ей положительные стороны плана, одновременно успокаивающе поглаживая по руке.
— Предупреждая твой вопрос: «Почему я?», объясняю. У Рича есть илаи, и он не может быть твоим мужем. У меня же никогда не будет семьи. Потому, что все бояться слишком сильную боевую форму. Есть шанс, что ты не испугаешься. Во-первых, я хорошо контролирую себя. Во-вторых, ты не моя илаи. В-третьих, ты уже знаешь, что такое высшая
— Это действительно хороший вариант, малыш, — активно поддержал меня док, глядя в доверчивые глаза ребенка, — Алар сможет избавить тебя от излишнего внимания этих скользких бездушных гадов. А, если в течение пятидесяти лет ты не родишь от наагата ребенка, то вас с командором вернут назад, на Родину! Главное, не поддавайся их магнетизму. Хотя, если ты станешь супругой принца, то, скорее всего, он сам оградит тебя от лишнего внимания. К тому же, принц любит опытных, крупных, вызывающе-ярких красавиц. И есть вероятность, что вы с командором, погостив у наагатов, через пятьдесят лет вернетесь к нам.
Наступила тишина. Ребенок думал. Потом уточнил у дока:
— Они точно нас вернут, если я не стану матерью.
Рич энергично кивнул.
Опасливо косясь на меня, илаи решилась:
— Я сделаю все так, как вы скажете, — потом, посомневавшись, все же задала смущавший ее вопрос, — А спать мы с вами будем должны в одной постели?
Инициативу сразу перехватил док:
— К сожалению, это так. Более того, совсем без одежды, иначе наагаты не поверят в то, что командор твой доверенный муж. И еще, ты должна разрешить ему носить тебя на руках, сидеть исключительно у него на коленях, и есть из его рук.
Неожиданно, кожа илаи приобрела ярко-розовый цвет.
Я непроизвольно дернулся к ней:
— Тебе плохо? Ты стала розовой!
Илаи все сильнее розовея, пробормотала:
— Мне не плохо. Мне стыдно! У нашей расы так проявляется стыд. Иногда краснеют от сдерживаемой злости.
Рич удивился:
— Что постыдного я тебе сказал, детеныш? — потом, подумав, добавил, гладя самочку по руке и волосам, — Хотя, при такой сильной эмоциональной составляющей, у вас, видимо, установлен природный блок, для контроля поведения. — и, глядя на меня, продолжил, — Тебя можно понять. Ребенка заставили пройти самые болезненные фазы взаимоотношений, между мужчиной и женщиной. Но то, о чем я сказал, ты все же должна позволить командору.
— Хорошо. — пряча глаза, прошептала илаи.
— Вот сразу и начнем, — нет, все-таки все врачи — садисты, даже самые лучшие!
— Командор, вы берете детеныша на руки и относите к себе в каюту, где она и будет жить!
Мы с Валерией обменялись ошеломленными взглядами.
— Смелее! — подбадривал садюга-врач.
— Ты мне доверяешь? Позволишь взять на руки? — ну не могу я позволить себе столь смелый шаг, не спросив малышку.
Детеныш заторможено кивнул.
— Ты должна сказать! — настаивал я.
— Я вам доверяю. Позволяю взять на руки, — становясь, совсем горячей и розовой проговорила она.
Я легко поднял невесомое тело и направился в свою каюту. Теперь уже нашу.
По пути экипаж, увидев меня с Валерией на руках, впадал в ступор, не веря своим глазам.
Я их понимаю. Такое зрелище никогда больше не увидишь. Детеныш-илаи, выжив после одной экстремальной связи, добровольно доверяет себя второму обладателю сильнейшей боевой формы!
Док невозмутимо шел рядом, приветливо здороваясь с приятелями.