Обретенное счастье

Патни Мэри Джо

Нахмурившись, Гэвин поднялся из-за стола.

– Как ты могла, не посоветовавшись со мной, ввязываться в столь опасное дело? Работорговцы – народ жестокий и безжалостный, и они пойдут на все, чтобы не потерять свою прибыль.

– Сурио просто слушает рассказы подвыпивших завсегдатаев портовых кабачков. Не вижу в этом ничего опасного.

Он перехватил ее взгляд.

– Алекс, ты недооцениваешь взрывной силы подобных сведений. Очень жаль, что ты не посоветовалась со мной, прежде чем заняться

этим делом.

Она подошла к нему поближе:

– Мне и в голову не приходило, что ты будешь возражать против моего участия в борьбе с этим злом. Ты ведь не запретил мне помочь Дейзи?

– Это совсем другое. Она живой человек, а не идея вообще как таковая. – Он ткнул пальцем в листок. – А эти записи? Ты подняла волну в мутной воде и даже не представляешь, какие чудовища могут выплыть на поверхность.

Но Алекс не собиралась сдаваться.

– Я хочу рискнуть.

– Браво, – ответил он. – А Сурио? Он пропадает в этих тавернах, рискуя жизнью. Как ты будешь жить дальше, если его убьют за излишнее любопытство?

Ее растерянный вид показал ему, что она не подумала об этом.

– Я уверена, что он понимает опасность не хуже меня. И потом у него есть свои осведомители, так что он не одинок.

– Чем больше людей вовлечено в это дело, тем больше вероятность, что секретные сети будут разоблачены, – рассердился Гэвин. – Информатор обычно старается получить деньги не из одного, а из нескольких источников.

– Я согласна, что риск здесь есть, но разве борьба против рабства того не стоит? Если зло существует, с ним надо бороться. Это простая истина.

– Возможно, но успех может быть трагическим, – хмуро произнес Гэвин. – Ты знаешь, что работорговцы, почувствовав опасность, выбрасывают своих пленников за борт, чтобы капитана не смогли уличить в перевозке рабов? Сотни людей погибнут, если такое случится. Она ахнула от ужаса.

– Тем весомее причина призвать к ответу работорговцев, которые захватывают в плен невинных людей и везут их через океан на продажу.

Ему очень захотелось выругаться, но он сдержался.

– Я понимаю, – начал он осторожно, – что это касается лично тебя, но…

Не дав ему закончить, она в ярости закричала:

– Разве ты знаешь, что это значит – чувствовать себя игрушкой в руках подлецов? К счастью, ты никогда в жизни не оказывался на месте раба! Ты не понимаешь, что это такое, когда женщина не может выйти на людную улицу без страха быть пойманной и изнасилованной? Ты когда-нибудь осознавал, что у тебя нет ни одного шанса стать свободным, кроме как умереть?

Она выдохлась и замолчала.

– Ты права, – согласился он. – Я не могу понять это, хотя и стараюсь. Я никогда не был на твоем месте.

В ее глазах сверкнул опасный огонь.

– Может

быть, показать?

Он не знал, что ответить. Но потом подумал – раз она так сердится, пусть делает что хочет.

– Пожалуйста…

Она указала ему на кресло.

– Сядь!

Гэвин сел, стараясь понять, что у нее на уме.

Она подошла к комоду и вытащила несколько чистых носовых платков. Ее движения были спокойны и размеренны. Склонившись над ним, она платками привязала его запястья и щиколотки к креслу. Отступив назад, оценивающе оглядела свою работу.

– Ну как? Теперь ты способен понять, что такое беспомощность?

– Разумеется. – Он посмотрел на узлы. Постаравшись, он, возможно, развязал бы их, но в данный момент не мог двинуть ни рукой, ни ногой и был прикован к полу весом тяжелого кресла. Он даже думать толком не мог. – Я смог победить дракона, но никогда не чувствовал себя столь беспомощным перед хищной львицей, которую ты так похоже изображаешь. Где ты научилась вязать такие крепкие узлы?

– Это Сурио научил меня и Кейти, когда мы плыли домой, с Мадуры.

Если это уроки Сурио, то Гэвину нечего даже и пытаться выбраться из этой ловушки. Вздохнув, он подавил инстинктивное желание освободиться.

– Может быть, после того, как ты преподала мне урок, ты меня развяжешь?

– Еще нет. – Ее глаза блеснули. – Эта всего лишь начало, самое главное впереди.

Он наблюдал за ней, размышляя, как далеко она намерена зайти в своей игре. Он не думал, что она собирается причинить ему физическую боль, но ею овладело какое-то странное возбуждение. Если ее гнев выйдет из-под контроля…

Прислонившись спиной к письменному столу, она молча изучала мужа.

– Когда тебя всего лишь привязали к креслу, ты вряд ли ощутишь беспомощность в полной мере. Вообрази, что ты за тысячи миль отсюда, в чужой стране, где говорят на языке, которого ты не понимаешь, и все, кого ты любишь, считают тебя мертвым. – Она взяла со стола кинжал султана Хасана, который Гэвин использовал для вскрытия конвертов. – Попробуй вообразить себе эту ситуацию.

Он не сводил глаз с клинка, пока она проводила пальцем по острию лезвия.

– Хочешь наказать меня за грехи всех мужчин?

Ее лицо разгладилось, злость покинула его.

– Я никогда не смогу причинить тебе вред, Гэвин. Но ты должен узнать наконец, что мне пришлось пережить.

Он смотрел на кинжал.

– Где ты научилась владеть оружием, черт побери?

– Я провела почти все свое детство в армейских лагерях. Что удивительного в том, что скучающие солдаты учили девочку? Разве я не говорила, что хорошо стреляю? Если бы у меня была многозарядная винтовка, я сама отбила бы атаку малайских пиратов.