Обретенный май
Шрифт:
Больше до самой Беличьей Горы они не обменялись ни словом.
Всех подозреваемых, как предупредил Аню ее коллега из УВД, находившихся здесь вместе со своими оперативниками уже больше часа, собрали в особняке Любомира, в холле.
Аня, уже не в первый раз окинув взглядом ярко освещенную площадку перед сторожкой, задержала взгляд на теле жертвы, возле которого что-то делал Иосиф Викторович в окружении трех прибывших с увэдэшной группой оперов. Казалось, Соколов угадал
— Скоро рассветет, Анна Алексеевна, и мы прочешем весь сад… Как полагаете, из чего его…
— Зачем полагать? Давайте послушаем Иосифа Викторовича.
Врач и в самом деле, тяжело кряхтя, поднялся наконец с колен и двинулся в их сторону.
— Ну что? — он задумчиво коснулся кончика своего крупного бугристого носа. — Лично я думаю, крупнокалиберный пистолет типа «ТТ». Точнее — после вскрытия, поскольку пуля застряла предположительно в лобной части… Если все снимки «на память» сделаны, можно увозить, я закончил.
Кивнув доктору, Аня еще раз просмотрела первый из протоколов предварительного опроса, который расторопный Соколов успел снять к их приезду.
— Идите в машину, Иосиф Викторович, — мягко сказала она, — может, удастся вздремнуть до отбытия… — И повернулась к Соколову. — Ну, что? Пошли в дом, вероятно, нас уже заждались…
Судя по лицам подозреваемых, сбившихся в молчаливую группу возле давным-давно потухшего камина, их действительно заждались: Аня почти физически ощутила потянувшиеся к ней и Паше взгляды. И сама внимательно оглядела присутствующих, прежде чем поздороваться и представиться.
Очень пожилая и бледная дама в строгом темном платье — единственная из всех сидела, устало откинувшись в роскошном кожаном кресле. Лицо показалось Ане аристократически надменным. Мужчины — очевидно, это были ее сыновья (Калинкина запомнила со слов Соколова состав гостей) — из той же категории, особенно тот, что постарше… Женщину в синем трикотажном костюме с сухим замкнутым лицом Аня немного знала. Недаром ее имя ей сразу показалось знакомым! Теперь, увидев Эльвиру Сергеевну Панину воочию, капитан Калинкина ее вспомнила и едва не завыла вслух: только этого им и не хватало… Работник суда, да еще того самого суда, который…
— Здравствуйте! — низкий, с хрипотцой голос едва не заставил Аню вздрогнуть. Так и есть, генеральша «ожила»… Напоминает ей о правилах вежливости? Ну-ну!..
— Здравствуйте, — сказала она поспешно и вновь замолчала, всматриваясь в застывшие лица женщин. Собственно говоря, это были удивительно разные женщины: неведомо как затесавшаяся сюда красотка блондинка в вульгарном красном платье, крупная молодая и очень просто одетая женщина — единственная из всех, на чьем лице виднелись явные следы слез: наверняка это и есть домработница Любомира, кажется, Ольга… Фамилию Аня не запомнила. Третья,
«Наверняка невестка генеральши», — решила Аня и ошиблась. Ее в самом ближайшем будущем ожидало немалое изумление, связанное с тем, что «дешевая блондинка», как Калинкина определила для себя Машу, оказывается, и есть младшая невестка этой «аристократки»… Так, а где же еще один из гостей, «друг» жертвы?..
И словно в ответ на ее вопрос, справа, из самого темного угла холла послышался тяжелый вздох. Глянув туда, Аня различила скорчившуюся на какой-то кушетке фигуру мужчины. Судя по всему, глубоко страдающего то ли от горя, то ли от элементарного страха.
— Кто-нибудь в курсе, — поинтересовалась Аня как можно суше, — есть в доме комната, в которой я могла бы поговорить с каждым из вас в отдельности?
Недоуменную паузу, повисшую на мгновение в холле, нарушила «дешевая» блондинка, дернувшаяся всем телом, словно от холода, хотя на самом деле тут было скорее душно, чем прохладно.
— Надо думать, есть, — голос у нее оказался пронзительным и тонким, как у капризного ребенка. — Наверное, слева от вас у него был кабинет, во всяком случае, в нашем доме там кабинет!..
Калинкина с трудом скрыла свое удивление: из слов блондинки следовало, что одной из невесток является она, а не томная красавица в черном панбархате.
— Если можно, — голос подал один из братьев, тот, что был явно постарше, — не могли бы вы… первой допросить маму? Она нездорова, мы опасаемся, что…
— Со мной все в порядке, — негромко, но твердо произнесла генеральша, метнув на сына неодобрительный взгляд. — Думаю, не нам решать, кого спрашивать первым.
— Меня зовут, — заговорила Аня, поняв, что еще секунда, и ситуация начнет ускользать из ее рук, что было недопустимо, — Калинкина Анна Алексеевна. Я — капитан милиции, старший следователь-криминалист межмуниципальной прокуратуры…
И, уже обращаясь к Паниной, добавила:
— Думаю, в просьбе вашего сына, Нина Владимировна, есть смысл.
Она повернулась к Паше, чтобы попросить его проверить упомянутую комнату, но их обоих опередила домработница Любомира, решительно шагнувшая вперед.
— Если вы не против, товарищ следователь, то я… На самом деле кабинет Леонида Леонидовича вот здесь, слева… Он заперт, но я… у меня есть ключ…
Спустя несколько минут Аня, разложившая все бумаги на исключительно аккуратно прибранном письменном столе, лишенном каких-либо признаков того, что за ним действительно работали, повернулась к Паше, возившемуся с магнитофоном, на который предполагалось записывать процесс опроса.
— Ну что, ты готов? — Павел кивнул. — И как тебе эта компания?