Обретенный рай

Дейнскорт, Англия

Октябрь 1811 г.

Она задумчиво стояла в дверях. Лучи осеннего солнца, проникающего в комнату сквозь стрельчатые окна Дейнскорта, отчетливо высвечивали изгибы ее фигуры, подчеркивая великолепие ее неповторимых темных волос. Питер Джемисон осознал в эту секунду, насколько сильно он ее любит. Открытие поразило его! Даже в старом поношенном платье леди Джулия Маркхем выглядела необыкновенно грациозной и держалась как герцогиня. Она показалась Питеру неземной.

Но взору предстала

не та Джулия, которая жила в его памяти. В глубине ее бездонных голубых глаз мерцали тени пережитых невзгод. Это была уже не наивная девушка, а зрелая, умудренная жизненным опытом женщина. Женщина потрясающей красоты.

Питер поднялся из еще прочного, но уже довольно потрепанного кресла. Лицо расплылось в улыбке. На долю секунды он, не сдержавшись, остановил взгляд на запястьях девушки, стараясь различить побледневшие шрамы. Вот они! Значит, слухи не лгали. Джулия действительно пыталась свести счеты с жизнью.

Острое чувство вины за причастность к событию, из-за которого ее безжалостно изгнали из высшего света, пронзило его. Улыбка становилась все более неестественной и натянутой, но Питер продолжал удерживать ее на лице. Его глаза заскользили по потолку и стенам, старательно избегая взгляда леди, затем изучающе остановились на выцветших обоях за спиной девушки. Когда-то на этом месте находился портрет одного из предков Маркхемов. Но картина была давным-давно продана, чтобы оплатить многочисленные долги Маркхемов, ныне здравствующих.

Резкий голос матери Джулии прервал размышления Питера.

— Итак, Джулия, не стой в дверях. Зачем зря тратить время. Я не собираюсь задерживаться в этой глуши ни одной лишней минуты. Входи же. И дай на тебя посмотреть. Когда же это было, а? Три года тому назад? — Кокетливо указав унизанной кольцами рукой в сторону Питера, леди Луиза Маркхем добавила: — Надеюсь, ты помнишь Питера Джеми-сона, лорда Карберри?

Питер заставил себя посмотреть на Джулию. С момента появления девушки на пороге дома ни один из родителей не только не протянул ей руку, но даже не удостоил ее взглядом. Прием, оказанный молодой леди в комнате, был более прохладным, чем осенний ветер, спустившийся вниз с вершины холмов и со свистом разгуливающий по дому, заметил про себя Питер. И, вздохнув от холода, подумал, что неплохо бы разжечь в камине гостиной небольшой огонь. Однако вслух не вымолвил ни слова. Как и все остальные, он хорошо знал, что Маркхемы были разорены. Да и он сам начал уже кое-что понимать в жизни, особенно если о ней заставляют задуматься финансовые затруднения.

Джулия стояла в нерешительности. Она поняла, что лорда Роджера Маркхема больше интересовал скромный выбор бисквитов, широко разложенных на блюде и поданных к чаю, чем собственная дочь. Кончики ее пальцев, прижатых к дверной ручке, слегка дрожали. Внезапно Питер понял, сколько мужества и душевных сил потребовалось Джулии, чтобы вновь встретиться лицом к лицу с этими беззаботными и равнодушными людьми, которые были ее родителями.

Помощь пришла к ней с неожиданной стороны. Легкий звон фарфоровой посуды заставил Джулию переключить внимание с родителей на Честера Била, слугу Маркхемов. Сколько Питер знал их, столько Честер служил в их семье (а это ни много ни мало, более двадцати лет). И уже тогда, насколько Джемисон помнит Честера, тот был в преклонных годах.

Между Джулией и Честером, который безмолвно

стоял, готовый в любой момент услужить хозяину и хозяйке, сразу же, почти неуловимо, установилось взаимопонимание. Присутствие старика помогло ей собраться с силами. Она мгновенно преобразилась. Подбородок горделиво поднялся вверх, глаза оживились — и вместо нерешительной провинциальной особы появилась уверенная в себе женщина, у ног которой когда-то лежал весь Лондон.

Грациозной поступью Джулия шагнула в гостиную, вытянув вперед руку.

— Конечно, я помню Питера. Как поживает Арабелла? Я с удовольствием прочла сообщение о вашей свадьбе.

Питер взял радушно протянутую руку и с удивлением ощутил шероховатую поверхность ладони, покрытой мозолями. Арабелла никогда не довела бы свои руки до подобного состояния, подумал он. Да и Джулия Маркхем, которую он знал раньше, не опустилась бы до этого. Та, прежняя Джулия обязательно бы поняла, что и он, и Арабелла официально прекратили с ней знакомство, не прислав приглашение на свадьбу и не ответив на вежливое поздравление с наилучшими пожеланиями.

Ощущая неловкость положения, Питер почувствовал, как краска заливает его лицо.

— Она чувствует себя хорошо. Благодарю за внимание, — ответил он, придерживаясь правил хорошего тона, принятых в свете. Смешавшись от роли, которую вынужден был играть, он попытался за вежливой беседой ни о чем скрыть растерянность. — Похоже жизнь в провинции пошла тебе на пользу.

Через его плечо Джулия снова обратила взор на Честера. В ее глазах загорелись шутливые огоньки, напомнившие Питеру прежнюю, хорошо знакомую Джулию.

— О, да. Ты, безусловно, прав. — Она улыбнулась. Ничья улыбка не могла сравниться с обворожительной улыбкой Джулии, подумал он.

— Мы не на официальном приеме, — раздраженно бросил лорд Маркхем. — Поэтому сядьте и прекратите эти бессмысленные разговоры. Давайте решим наш вопрос как можно скорее. Не позднее чем через час я хочу отправиться обратно в Лондон. Честер, подай мне один из этих бисквитов. Кстати, передай миссис Бил, что она приготовила более чем скромную трапезу. И почему на столе нет мадеры?

Смущенный хозяйским укором, Честер не успел произнести и слова, как Джулия спокойным, но жестким голосом произнесла:

— Мадера, как, впрочем, и многое другое, служившее свидетельством хороших времен в Дейнскорте, давно продана, чтобы оплатить ваши карточные долги.

Седые брови грозно сдвинулись к переносице. Маркхем, впервые с момента появления девушки в комнате, бросил хмурый неодобрительный взгляд на дочь.

— Ты всегда была невыносимым ребенком. Похоже, и три года, проведенные в деревне, не смогли смягчить твой нрав.

Питер сверкнул глазами. Он всегда недолюбливал старого Маркхема, который, сколько его помнил Питер, находился в долгу у каждого второго. За ним буквально по пятам постоянно следовали кредиторы. Это не придавало авторитета Маркхему и послужило одной из причин, по которой Питер так и не решился просить руки Джулии. С рукой прекрасной леди он получил бы в придачу четырех ленивых братьев и их отца, все пятеро — закоренелые картежники. К тому же мать Питера говорила, что Джулия, как и все члены ее семьи, была совершенно испорчена и продажна. И если ненасытность ее семьи не разорит человека, который рискнет жениться на ней, то эгоизм девушки сделает жизнь невыносимой.