Обручальный кинжал
Шрифт:
— Ваше возвращение домой мне куда важнее ложной стыдливости. Тем более что я не смотрел, просто решил рядом… прогуляться. Только когда услышал ваш топот, никак не связанный с… делами, то понял, что пора действовать.
Я тяжело вздохнула.
— Отпустите меня, Мезенмир.
— Вам так дорог Волк?
Я тщательно сформулировала ответ:
— Я не могу оставить своих спутников и отправиться домой, не попытавшись хоть что-то предпринять для их спасения. Это дело чести. — Раз уж переговоры с Сычом я доблестно провалила, хоть что-то же должно у меня получиться!
Аристократ закусил губу. Я даже затаила дыхание,
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я отпущу вас и даже разрешу поисковому отряду помочь вам — да, я наделен подобными полномочиями. Только с одним условием. Если вы здесь и сейчас сможете меня победить. Тогда я признаю, что у вас достаточно сил, чтобы постоять за себя, и мы не нарушим прямого приказа Владетеля Крюка.
Я согласно кивнула. Это действительно был минимум, на который Нож был согласен в сложившейся ситуации. По иерархии власти он стоит выше Велимора, но ниже Яснограда Крюка (и, кстати, ниже меня, но мое мнение как раз в расчет не берется; отец хорошо подстраховался и заранее учел, что дочь может быть… не в восторге от открывающихся перспектив). Заявлять, что поединок нечестный, я не собиралась. Конечно, Мезенмир превосходит меня по опыту и уровню магической силы, но я страстно желала победить и должна была хотя бы попытаться.
— Я согласна.
Мезенмир подобрал большую палку и начертил на земле два небольших круга, раздвигая прошлогоднюю листву и вырывая с корнем молодую траву. То ли он срывал таким образом злость, то ли вообще не привык делать что-то вполсилы.
— Никаких заклинаний, просто поединок силы воли, как во время дуэли. Если вы своей силой заставите меня выйти из круга — вы победили. Я не буду вас атаковать, это было бы слишком несправедливо. — Улыбка тронула его губы.
Я встала в свой круг и постаралась максимально расслабиться, глубоко дыша и закрыв глаза. У меня был всего лишь один урок магических дуэлей, в то время как брат умел сражаться в совершенстве. Отец считал, что это может спасти ему честь и жизнь. Но спасибо хотя бы и за это. Девушки никогда не сражались на дуэлях, разве что признанные магессы — за получение более высокого уровня.
Я собрала всю магию, которой обладала, представила ее в виде тарана и метнула в сторону Ножа. Он даже не покачнулся. Я все наращивала и наращивала уровень силы, выжимая из себя все, на что была способна, до тех пор, пока не почувствовала знакомое жжение на спине.
На мгновение мелькнула мысль, что мне нельзя обращаться к магии Дома, но я затолкнула ее подальше. Ради того, чтобы победить Мезенмира, я была готова на все.
Как только жжение достигло критической точки, и я поняла, что еще чуть-чуть, и уже ничего нельзя будет исправить, у меня как будто появилось второе дыхание. Новая, свежая сила окатила меня, как ледяная вода из колодца, и я услышала шум и треск.
Открыв глаза, я увидела Ножа, медленно сползающего по стволу большого дуба, который рос в нескольких шагах от его круга.
Мезенмир не вышел из обозначенного места. Его оттуда вышвырнуло. Осталось только понять, что это была за сила такая и как я смогла победить мага, равного моему отцу по силе.
ГЛАВА 13
Обиженная женщина нарежет ваше сердце на кусочки и съест его даже без соли. В этом плане магия куда безопаснее, один взрыв — и все, не нужно больше
Ледяная сила ушла, словно ее и не было, но чувствовала я себя отлично, не было привычного после использования энергоемкой магии опустошения. Я подбежала к Мезенмиру. Сердце у меня испуганно колотилось. Я вовсе не хотела убивать его Сиятельство, который, по сути, не сделал мне ничего плохого.
— Вы живы? — пролепетала я, прикладывая пальцы к его сонной артерии.
Пульс слабо бился. Я похлопала Ножа по щекам, и он открыл мутные глаза.
— Как вы? — спросила я. — Простите, я не хотела…
— Вы… — Он закашлялся и сплюнул кровь. Потом прикрыл глаза, и я почувствовала, как вокруг мага сплелся кокон исцеления. Через несколько мгновений его щеки порозовели, взгляд приобрел ясность, а дыхание стало ровным. — Почему вы не сказали мне, что обменялись кровью с Волком?
— Э-э-э… — Я помнила, как давала свою кровь Ярославу, чтобы провести обряд высшей магии после нападения волкодлаков, но совершенно не помнила, чтобы он делал со мной то же самое. Это было после того, как я воспользовалась силой Дома, чтобы спасти нас от сайд? Нет, тогда эльф ему строго-настрого запретил заниматься магией. И вдруг перед моими глазами всплыло воспоминание: я, измученная долгим плаванием, одетая, как чучело, Ярослав протягивает мне кинжал, а по руке у него змеится длинная царапина. То-то у меня были силы не только относительно терпимо себя чувствовать, но еще и над ним издеваться, а я все удивлялась! И рискнул же, в одиночку. — Вы не спрашивали, — ответила я Мезенмиру.
— Только не говорите мне, что вы еще и обагряли родовой кинжал Волка своей кровью! — Мезенмир сидел, привалившись к дереву, отдыхая от исцеления.
— Ну-у… да, — ответила я недоуменно. — Что все это значит?
На его лице появилась насмешливое выражение.
— Так вы не знаете? Ваш отец, так старающийся выдать вас замуж именно за чистокровного, вам ничего не рассказал?
— Нет, — ответила я, отодвигаясь от Ножа. Раз у него есть силы демонстрировать свое превосходство, моя поддержка ему явно не нужна. — Я вышла замуж за простого аристократа, а потом ушла из дома. Ничего про обмен кровью мне не рассказывали, и в курсе обучения такого не было.
— А я думал… Нет так нет. — Мезенмир попытался подняться, держась за ствол дуба, но ноги у него разъезжались. (Я даже и не думала ему помогать, скрестив руки на груди.) — Это, видите ли, тайна высшей магии Домов.
— И?.. — спросила я, когда он замолчал.
— И все. Тайна.
— Мезенмир, — сказала я серьезно, — если вы сейчас мне не расскажете, придется выбить из вас это силой, тем более что я вдруг стала на это способна. Прежде чем отправляться на помощь к Ярославу, я должна знать, что происходит!
Нож смерил меня внимательным взглядом.
— Вы действительно готовы выбить из меня информацию силой! — удивленно сказал он. — Надо же! А ведь все о вас отзывались, как о недалекой и слабовольной девице, которая делает все, что ей скажут ее мужчины!
Я просто подняла брови, выразив этим свое вежливое недоумение. Ты, многоуважаемый, не учел того факта, что перед отцом я трепещу, Мирика люблю, а Жадимира… любила. Как их было не слушаться? Но почти два месяца в фургоне с Ярославом любого научат думать своей головой.