Обрученные (Ремингтон - 3)
Шрифт:
Резко встав и не сказав ни слова братьям, Гай быстро вышел наружу, остановившись лишь затем, чтобы велеть двум стоящим у входа солдатам следовать за ним. Подойдя к своему бело-голубому шатру, он услышал голос Данте, и гнев в нем загорелся с новой силой.
– Я не могу сказать это с уверенностью, Данте.
– А когда сможешь?
Клаудия помедлила. Из-за снотворного, которое дал ей Данте, она чувствовала слабость и головокружение, но тема, которую затронул ее брат, живо взволновала ее.
– А почему ты спрашиваешь?
–
Клаудия вздохнула с облегчением. В один ужасный миг она предположила, что у Данте другие причины интересоваться ее состоянием. Существует несколько снадобий, помогающих избавиться от ребенка в чреве матери, и Данте, конечно же, знает их. Стоило Клаудии представить, что она вынашивает ребенка Гая, как ее переполнило смешанное чувство благоговейного трепета и страха. Ее собственная судьба была покрыта мраком - какая же жизнь может ждать ее ребенка?
– Все это кажется дурной шуткой, - продолжал Данте. - Если бы я мог предположить, что мою сестру растлит Монтегю, то поместил бы тебя в монастырь сразу по приезде в Англию.
– Он не растлевал меня! - Клаудии показалось кощунством, что Данте с таким презрением относится к самым чудесным ее воспоминаниям. Наиболее интимная часть ее взаимоотношений с Гаем никак не была связана с Холфорд Холлом и приданым. Гай действительно любил ее в такие моменты - хотя, возможно, лишь самую малость. - В том, что было между нами, нет греха. Мы ведь обручены.
– Вы были обручены. Я не позволю...
– Не думаю, что в твоем положении ты можешь позволять что-либо или не позволять, - бросил Гай, входя в шатер. Глаза его полыхали гневом, и Клаудии пришло в голову, что он мог подслушать их беседу. - Данте, два стражника отведут тебя туда, где ты получишь завтрак. Я сообщу им, когда ты сможешь вернуться к сестре. - Он повелительно кивнул головой в сторону выхода. Оставь нас!
Данте недобро прищурился.
– Я не...
– Пожалуйста, - прошептала Клаудия. - Со мной все будет в порядке.
– Ты голодна? - заботливо спросил Данте.
– Нет, только немного хочется пить.
Гай взял кувшин с водой.
– Позаботься о своем завтраке, Данте. Я позабочусь о Клаудии.
Метнув последний мрачный взгляд на Гая, Данте вышел.
Гай повернулся, чтобы налить в кубок воды, и у Клаудии появилась возможность как следует его рассмотреть. Как и у Данте, волосы его были непричесаны, а одежда так измята, как будто он спал в ней. Темные круги под глазами говорили о длительной бессоннице. Когда он наконец подошел к ней, в глазах его не было больше ни тени гнева. После своего возвращения Клаудия не видела ничего, кроме косых и хмурых взглядов, и выражение глубокой нежности, написанное на лице Гая, поразило ее до глубины души.
Он прочистил горло.
– Ты выглядишь... гораздо
Клаудия удивилась - как же ужасно она выглядела раньше, чтобы заслужить такой сомнительный комплимент. Затем она вспомнила, сколь часто ее рвало в его присутствии за последние дни. Большего урона ее самолюбию нельзя было и представить.
– Вы выглядите очень усталым, милорд.
– Ну, не так уж я и устал.
Почему он так беспокоен? Клаудия решила бы, будто он по какой-то причине нервничает в ее присутствии - если бы не знала, что это невозможно. Гай взглянул на кубок, который держал в руках, и на его лице отразилось удивление, как будто он забыл о его существовании.
– Хочешь воды?
Разве она уже не просила пить? Клаудия кивнула, и Гай сел рядом с кроватью. Пока она пила, он осторожно, чтобы не задеть рану, поддерживал ее за плечи. Клаудию удивила его нежность - он касался ее так, как будто боялся, что она отбросит его руку.
Когда Клаудия осушила кубок, Гай отставил его в сторону, затем, продолжая обнимать ее за плечи, взял за руку и прижался губами к ее ладони.
– Я обещал тебе свою защиту, Клаудия, но не справился. Даю тебе слово, что в будущем такого не повторится. - Он уложил ее на подушки и поцеловал запястье, на котором нежно голубели тонкие вены. - Я обещал доверять тебе, но это обещание тоже не выполнил.
Клаудия вспомнила, как ночью Гай говорил Данте, что никогда не позволит больше ей отравить его. В то же время его прикосновения напоминали о других, более счастливых временах, и Клаудия с трудом удержалась от непрошеных слез.
– Почему вы должны защищать меня и доверять мне, барон? Ведь вы думаете, что это я подсыпала вам яд.
– Нет, Клаудия. - Он крепче сжал ее ладонь. - Я знаю - ты никогда бы не причинила мне вреда, любимая.
– Но я же слышала ваш разговор с Данте!
– Я хотел заставить Данте говорить мне правду. Я никогда не думал, что это ты отравила меня. Ни на минуту. Спроси у моих братьев! Они считали, что я окончательно спятил. Я продолжал верить в твою невиновность, даже когда казалось, что все улики указывают на тебя.
– Они не усомнились ни на миг, что я убийца. Если бы вы умерли, ваши братья повесили бы меня, не колеблясь. - Клаудия вздрогнула, припомнив ночь, проведенную в тюрьме замка Монтегю, и взгляд Кенрика, когда он велел отвести ее туда. - Не думаю, что смогу поверить вашим братьям хоть в чем-либо.
– Мои братья знают тебя не так хорошо, как я, а твой собственный брат сделал все, чтобы я не смог защитить тебя. Кенрик и Фиц-Алан поняли свою ошибку. Они никогда больше не обидят тебя. Когда мы поженимся...
Клаудия вырвала у него свою руку.
– Зачем вам это, барон? Вы хотите так наказать меня - жениться на мне, чтобы каждый день видеть мои страдания?
Гай отшатнулся, как будто она ударила его.
– Я сделаю все, что в моей власти, лишь бы в браке со мной ты была счастлива, Клаудия.