Обряд
Шрифт:
Сова равнодушно посмотрела на опечаленную ведьму круглыми оранжевыми глазами и, повернувшись к ней задом, принялась чистить перья. Спорить с этой птицей себе дороже и Ведара прекрасно это знала. Поэтому тратить время на разборки не стала, молча показала спине совы язык и убежала в ванну. По традиции наполняя ее ледяной родниковой водой чуть ли не по капле, она монотонно бормотала:
— Чистая струя, золота струя, серебряная, как ты моешь горы, толы и широкие просторы, с ветра чужие наговоры, от черного, от темного…
Закончив и сняв с себя все что было, женщина выдохнула, и еле сдерживаясь от визга, окунулась в ванну с головой. Потом встала и дождалась, пока с нее ручьями сбежит основная часть
— Шуан, ты мешаешь, — буркнула Ведара и высоко над головой подняла мокрые волосы.
Первое мгновение ничего не происходило, но стоило ведьме опустить руки, как на обнаженную спину упала сухая пышная копна. Шуан требовательно пискнула и швырнула женщине какую-то склянку, которую до этого держала с цепкой лапе. Она вытащила маленькую баночку из сумки Ведары, даже не спросив разрешение на то, чтобы порыться в чужих вещах. Но ведьма не стала ей говорить об этом, а открыла крышку и быстро нанесла на голую кожу прозрачные ритуальные знаки, которые вспыхивали ярким светом и тут же наливались темно-красным цветом.
Первомайская ночь особое время, когда сдерживать себя не только нельзя, но и вредно. Именно в эту ночь, как и всегда в это время года исчезает граница между миров людей и другими измерениями. С наступлением темноты и до первых лучшей солнца мир будет беззащитным перед истинной силой. В эту ночь приходят не упокоенные души, не захотевшие пройти очищение сразу. Они встанут вместе с ведьмами и подготовят землю к будущему рождению, попросят урожай и крепких детей простым детям. На восходе солнца каждая загадает желание, которое обязательно исполнится в течение года.
Обычные люди считают Вальпургиеву ночь, прозванную так по имени одной святой, злой и временем, когда в мир приходит тьма. Но на самом деле это короткий период очищения и возрождения. Травы наполняются особой силой, разгораются костры, которые очищают и дают новые силы, а ведьмы сбрасывают оковы, чтобы воздать новому миру должное, дать импульс к жизни. Как пройдет сегодняшний шабаш, таким будет и весь год для обычного народа.
Ведара вгляделась в зеркало и улыбнулась своему отражению, которое медленно менялось на Оливию, покойную супругу графа. Там, в зазеркалье они стояли вместе, взявшись за руки, одного роста и примерно одной комплекции. Хотя комиссар была чуть-чуть стройней, что она тут же с удовольствием и отметила. Не зря последние годы она сидела на жестких диетах, хватаясь за морковку.
— Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, — мрачно пробормотала госпожа Вольт, медленно пьянея от силы, которая бродила в ее жилах и требовала выхода.
— Но попадешься мне на глаза еще раз, вызову в мир живых, а вы этого не любите.
Она отвернулась, не став смотреть на отчаянное лицо графской жены, которую перекосило при этих словах и начала копаться в вещах, которые ей сунула предусмотрительная Пепе. Ведьма, конечно, может пойти на праздник и обнаженной, это вполне допускается и даже приветствуется, но вдруг ее сегодня снова выберут Верховной? Нельзя ударить в грязь лицом. Придется одевать то, что дала подруга, знавшая, что ее ждет. Порыскав в вещах, Ведара вытащила тонкие шелковые лоскутки и быстро облачилась в них.
Выпрямившись, Ведара гордо блеснув глазами, ощутила, что готова свернуть горы, и даже повернуть реки вспять. Другое дело, что подобная мелочь ее нисколько не интересовала. Шуан прошипела что-то нечеловеческим голосом и на голову Ведаре упала массивная диадема из тусклого, почти черного серебра с ярким изумрудом в центре. Она на глазах сузилась, подбираясь к правильному размеру головы ведьмы, волосы сами по себе переплелись в сложные косы, на концах которых повисли птичьи перья. Высокую грудь прикрыла узкая полоска золотистой переливающейся ткани. Живот полностью обнажен и только на бедрах держатся многочисленные длинные лоскутки, на которых были нашиты мелкие блестящие бусины, а между ними редкие нити с речным жемчугом. Шуан скептически оглядела Ведару, прошипела что-то еще раз. В руках у женщины блеснул посох, вершину которого украшал огромный набалдашник из золота. На нем сплелось множество змей из нефрита и выпуклыми рунами, сложенными из мелких блестящих камешков.
— Ковен вновь признал меня Верховной? — не скрывая торжества и гордости, прошептала Ведара и крепко поцеловала посох, с которым успела сродниться за последние годы.
Значит шабаш начнется с ее танца и сколько силы она отдаст этой ночью, столько света и тепла увидят люди. А в ее сердце, где копилась нерастраченная по сеновалам нежность и медленно просыпалась настоящая любовь, та, которая способна смести на своем пути любую преграду. Сил было много. Ведара — комиссар и Ведара — ведьма, это два разных человека, которые редко пересекаются в обычной жизни. К счастью для очень многих.
Босая, прекрасная диким необузданным нравом, пахнущая ветром и кострами, женщина тряхнула головой и, расхохотавшись, стукнула посохом по мраморному полу. Во все стороны брызнули ярко-синие искры, они змейками заскользили по полу, складываясь в гексаграмму и руны перехода. После чего портал мягко засветился и унес предвкушающую пир и пляску силы ведьму на шабаш.
Поляна была оживлена десятками обнаженных женщин и тех, кто не слишком усердствовал с одеждой: есть пара тряпочек, и хорошо. Несмотря на прохладные ночи, здесь было жарко. Черное небо испещрено длинными лиловыми полосами, они переплетаются с чуть зеленоватыми линиями, образуя причудливый ковер. Ветер трепет темные облака, из-за которых нет-нет да выскользнет и подмигнет желтым боком полная луна. Трава на поляне в свете зажженных костров и бликов от магических шаров, которые творили разошедшиеся ведьмы ради любви к искусству, отливала то оранжевым, то багровым цветом. А окружающие деревья плавно переходили от золотых в пурпурные оттенки.
Тут и там на больших металлических подставках коптили огромные котлы, в них варили особое зелье, позволяющее вернуть молодость и красоту, забыть о мелких хворях. На год пару глотков такого снадобья хватало с лихвой. Ведара обычно таскала маленький флакончик этого варева своей подруге, поэтому та выглядела всегда на восемнадцать, сама же никогда не пила, ей это было не нужно. А сейчас вдруг что-то захотелось, если уж не похорошеть, то скинуть хотя бы несколько лет и она, поприветствовав подруг по колдовству лихим свистом, подлетела к одной из ведьм и припала к предложенному кубку.