Общая и прикладная этнопсихология
Шрифт:
• и, наконец, при геноциде – «шовинист», преувеличивающий значимость своей культуры ценой умаления ценностей чужой.
Приведенная типология в конце 1980-х – начале 1990-х гг. была творчески пересмотрена Джоном Берри [5]. Работая над ней, исследователь перенес акцент с последствий межгрупповых взаимодействий на их начало, предположив, что и сам межэтнический контакт и процесс психологической адаптации мигранта будет во многом зависеть от того, какой аккультурационной стратегии придерживается индивид. С точки зрения Берри, для определения индивидуальных ориентаций на аккультурацию необходимо выяснить позицию индивида в двух основных вопросах. Первый касается отношения к собственной культуре, ее ценности для индивида и необходимости сохранения и развития собственной этнокультурной идентичности.
Анализ данной схемы показывает, что при варианте отрицательного ответа на первый вопрос и положительного ответа на второй можно говорить о том, что индивид или этническая группа осуществили выбор в пользу ассимиляции. В этом случае ценность собственного культурного наследия явно занижается, происходит более или менее быстрое освоение всех основных элементов культуры другой группы и постепенное вытеснение и замена ими соответствующих элементов собственной культуры в основных сферах жизнедеятельности. Это приводит либо к поглощению доминантной общностью группы меньшинства, и тогда культура доминантной группы без каких-либо существенных изменений распространяется на этническое меньшинство; либо же обе группы, как в «плавильном котле», формируют некий третий вариант, при котором новая культура содержит в себе более равноправное по сравнению с первым вариантом привнесение элементов двух исходных культур.
Положительные ответы на оба вопроса свидетельствуют об ориентации индивида или группы на стратегию интеграции. Данная стратегия предполагает бережное сохранение и дальнейшее развитие собственного культурного наследия при самом благожелательном отношении к разнообразным формам взаимодействия с большинством. Эта стратегия приводит к возникновению «мозаичного» общества, в рамках которого каждый элемент мозаики сохраняет свою самобытность, но при этом совокупность всех групп образует новую целостность. Данный, поликультурный, вариант развития общества обычно противопоставляется в качестве альтернативы варианту «плавильного котла», в рамках которого исходная самобытность изначально теряется.
Следующий вариант аккультурационной стратегии предполагает положительный ответ на вопрос о сохранении своего культурного наследия и отрицательный ответ на вопрос о желании поддерживать и усиливать связь с группой контакта. В зависимости от того, кто осуществляет выбор данной стратегии – меньшинство или большинство – она традиционно будет носить разные названия. В случае, если данный выбор осуществляют члены этнического меньшинства, говорят об изоляционистских установках и ориентации на сепаратизм. Зачастую данная стратегия – это единственный видимый меньшинством способ сохранения этнокультурной идентичности и более или менее независимого существования. В случае же, если данная стратегия навязывается меньшинству доминантной группой, говорят о стратегии сегрегации.
Наконец, последняя аккультурационная стратегия – маргинализация – возникает у индивида или
Таким образом, Берри не только усовершенствовал типологию своего предшественника, но и предложил простой и удобный методический прием для выявления аккультурационных стратегий мигрантов. Именно поэтому данная типология и методический аппарат нашли своих сторонников как в западной психологии, так и у исследователей стран СНГ.
Многие психологи на протяжении последних лет пользовались приведенными выше типологиями и одновременно пытались дополнить или развить их. В частности, уже в 1984 г. Р. Мендоза обратил внимание на то, что в отношении разных объектов у мигранта могут проявляться различные аккультурационные стратегии. Он заметил, что мигрант может проявлять сепаратистские ориентации в отношении женитьбы, ассимиляционные тенденции в отношении одежды и, скажем, интеграционные – в том, что касается еды или желания отмечать различные праздники [13].
Те же идеи, но более детально разработанные, можно встретить и в более поздних исследованиях. Например, в работе А. Козюлина и А. Венгера [12] было показано, что бессмысленно говорить о целостной аккультурационной стратегии у мигрантов, поскольку в разных сферах эти стратегии могут отличаться. Изучая адаптацию евреев из России, мигрировавших в Израиль, в трех разных сферах – институциональной, бытовой и культурной – ученые отметили, что интеграционная стратегия значимо преобладает в институциональной сфере. В культурной сфере большой процент респондентов проявляет столь сильные ориентации на консервацию предыдущей культуры, что их можно расценить как настрой на сепаратизм.
Результаты данного исследования позволили авторам высказать интересную мысль о том, что разные сферы выполняют неодинаковые функции в процессе миграции. В частности, сфера культуры исполняет роль определенного гаранта сохранения собственной интегрированности, временной преемственности и тождественности (чем и обусловлены столь выраженные консервативные тенденции в ней), в то время как другие сферы, и в первую очередь институциональная, призваны гарантировать приобщение мигранта к новым условиям существования и оптимизировать процесс его адаптации.
Второй интересный момент заключается в том, что ученые смогли показать следующее: наличие определенной аккультурационной стратегии у респондента вовсе не означает реального воплощения этой стратегии в жизнь или, по крайней мере, осознания ее воплощения самим опрашиваемым. Так, было выявлено, что 67,8 % респондентов продемонстрировали настрой на интеграцию в институциональной сфере. В то же время значительно меньшее их число (всего 45 %) отмечает реальные интеграционные изменения в институциональной сфере других мигрантов. Еще меньшее число опрошенных (только 31,4 %) констатирует реализацию данной стратегии в собственной жизни. К сожалению, трудно судить о том, насколько эти данные универсальны, являются ли они прерогативой только мигрантов-евреев из стран СНГ в Израиль или они характерны для миграции в целом.
Предположение о многосторонних потенциально возможных аккультурационных ориентациях в отношении различных объектов и ярко выраженная у Козюлина и Венгера идея о том, что разные сферы жизнедеятельности мигрантов характеризуются различными аккультурационными стратегиями, были объединены и творчески преломлены в исследованиях Г. Хорензика и других авторов. В них, в отличие от выше рассмотренных работ, для каждой сферы жизнедеятельности выделялась не просто превалирующая аккультурационная стратегия, а их совокупный профиль, что позволило более глубоко и разносторонне изучить аккультурационные тенденции в каждой выделяемой сфере. Например, было показано, что у мигрантов-евреев из СНГ в Израиль в языковой сфере отмечается такое соотношение аккультурационных стратегий: преобладает ориентация на интеграцию, значительно менее выражена сепаративная ориентация и еще менее выражена ориентация на ассимиляцию [10].