Общественное порицание (сборник)
Шрифт:
Нет ведь такой нации, — проворчал он, — хотя монета великолепно отчеканена.
Он взял в руки оторванную половинку листа и посмотрел на свет.
— И бумаги такой, эчеленца, я тоже никогда не видел. И такой странный язык не слышал, хотя сразу он мне показался немного похожим на английский.
Дом Летта-Гольдини размещался теперь в районе Сан-Тома, это было внушительное сооружение, в которое стекались прибыли от рискованных сделок, заключаемых в сотнях стран.
Рикардо Летта оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на своего ассистента.
—
Праправнук Вико Летта, глава дома Летта-Гольдини, элегантно поднялся, поклонился, описав полукруг рукой, как было принято в те дни, и сказал:
— Ваш слуга, сьор…
Пришелец, отделываясь от ритуала приветствия, дернул головой и сказал:
Мистер Смит.
— Кресло, люстриссимо? А теперь прошу прощения за свою невежливость. Но когда речь идет об ответственности за такое предприятие, как дом Летта-Гольдини, то долг…
Мистер Смит извлек из кармана клочок бумаги. Его итальянский был ужасен.
— Соглашение, заключенное с Марино Гольдини ровно сто лет назад.
Рикардо Летта взял бумагу. Она была новая, чистая и свежая, что заставило его недоуменно нахмурить высокий лоб. Он достал пожелтевшую от времени свою половину и, положив на стол, совместил оба фрагмента. Совпадение было полным.
— Удивительно, сьор, но как это получилось, что мой фрагмент пожелтел от старости, а ваш выглядит таким свежим?
Мистер Смит прокашлялся.
— Скорее всего были использованы разные методы для их хранения.
— Несомненно, — Летта расслабился в своем кресле и рассеянно скрестил кончики пальцев рук. — И, конечно, вы желаете теперь изъять свой капитал и наросшие проценты? Что ж — сумма накопилась приличная, сьор, нам придется снять ее с различных счетов.
Мистер Смит покачал головой.
— Я хотел бы продолжить договор на тех же условиях.
Летта выпрямил спину. Он не мог скрыть своего изумления.
— Вы хотите сказать — еще на сто лет?
— Совершенно верно. Я доверяю вашей опеке, сьор Летта.
— Понимаю.
Рикардо Летта завоевал себе прочное положение в джунглях делового и коммерческого мира Венеции не чем иным, как своими способностями. Чтобы собраться с мыслями, ему хватило секунды.
— Появление вашего предшественника, сьор, вызвало к жизни множество легенд. Вы… знакомы с деталями?
Его собеседник настороженно кивнул.
— Он подал нам несколько советов и среди них тот, что мы должны поддержать Совет десяти. У нас теперь есть представитель в Совете, сьор. Мне не надо рассказывать вам, какие выгоды мы из этого извлекаем. Он также настаивал, чтобы мы финансировали путешествие Марко Поло — мы этого не сделали, в чем и раскаялись позднее. Но самая странная рекомендация, которую он нам дал, это та, что мы должны вкладывать капиталы в торговлю с ганзейскими городами.
— Ну и что, разве это было неразумным предложением?
— Разумным, сьор, просто великолепным, но трудно объяснимым. Ваш предшественник появился в 1300 году, а Ганзейская Лига была основана в 1358.
Маленький человек, одетый
— Боюсь, что я не смогу дать вам разъяснения по этому поводу, сьор. А теперь, поскольку мое время ограниченно, а также ввиду того, что величина моего вклада несколько отличается от первоначального, я хотел бы попросить вас, чтобы между нами был заключен хорошо разработанный, составленный по всем правилам контракт. Устного соглашения, подобного тому, которое было заключено с основателями вашего Дома, теперь явно недостаточно.
Рикардо Летта позвонил в колокольчик, лежавший на его столе, и весь следующий час они прилежно трудились вместе с секретарями и ассистентами. Под конец Мистер Смит, сжимая в руке пачку документов, сказал:
— Могу ли я теперь дать вам несколько добрых советов?
Рикардо Летта подался вперед, глаза его стали внимательными.
— Вне всякого сомнения.
— Ваш Дом будет продолжать расти, и следует подумать о распространении вашей деятельности на другие страны. Продолжайте укреплять связи с ганзейскими городами. В недалеком будущем во Франции появится выдающийся человек Жак Койор. Возьмите его в свою фирму, наделив полномочиями ваших интересов во Франции. Но в 1450 году прекратите всякие контакты с ним, откажитесь от всех его услуг.
Мистер Смит встал, готовясь уйти.
— Еще одно предупреждение, сьор Летта. Когда богатство растет, вокруг собираются шакалы. Я предлагаю вам скрыть основную часть капитала и рассеять ее по всем странам. Конечно, тут возможны неизбежные потери в связи, скажем, с деятельностью того или иного принца… Могут сказаться и последствия какой-нибудь революции, но основной капитал будет сохранен.
Рикардо Летта не был чересчур религиозен, но когда его гость удалился, он осенил себя крестным знамением, в точности так же, как и его далекие предшественники.
В 1500 году его прибытия ожидали двадцать человек. Они сидели за круглым столом для переговоров, представители полдюжины наций, с высокомерными минами, а у некоторых выражения лиц были просто жестокими. Председательствовал Вальдемар Готланд.
— Ваше превосходительство, — сказал он на сносном английском, — можем ли мы предположить, что это ваш родной язык?
Мистер Смит был смущен и захвачен врасплох таким количеством людей, но…
— Можете, — ответил он.
— И что вы желаете, чтобы к вам обращались на английский манер, называя вас мистер Смит?
Смит кивнул.
— Тогда, сэр, пожалуйста, вручите нам ваши бумаги. Мы избрали комитет, руководимый Эмилем де Ганзе, который займется проверкой их аутентичности.
Смит подал им пачку документов.
— А ведь я высказывал пожелание, — выразил он свое недовольство, — чтобы мой вклад и вся эта сделка хранились в секрете.
— Оно и держалось в секрете, в тех рамках, в каких это возможно, Ваше Превосходительство. Размеры вашего состояния теперь фантастичны. Хотя имя Летта-Гольдини все еще сохраняется как название Дома, ни один из членов этих фамилий не дожил до наших дней. В минувшем столетии, Ваше Превосходительство, были предприняты многочисленные покушения на ваш капитал.