Шрифт:
Джон Грегори Бетанкур
«Общество нищих-любителей»
Как я уже писал, первые годы моего совместного проживания с мистером Шерлоком Холмсом принадлежат к числу самых интересных периодов моей жизни. Из всех дел, как общественных, так и частных, занимавших его в то время, было одно, описать которое я долгое время не решался. Несмотря на хитроумный ход расследования, завершившегося, как я искренне полагаю, вполне удовлетворительно, что лишний раз делает честь моему другу, сама причудливость сюжета препятствовала моему стремлению
Первая наша встреча с ним, если это можно назвать встречей, в моей записной книжке датируется вторником 24 апреля 1887 года. Мы тогда завершили одно очень секретное и щекотливое дело (о котором я не вправе писать), и мощный ум Холмса был, по-видимому, все еще всецело занят им: Холмс был рассеян и отстранен, и я понимал, что мыслью он неизбежно вновь и вновь возвращается к пережитому. Я опасался даже, что друг мой может прибегнуть к уже известному ему стимулятору — опиатам, дабы взбодриться и отвлечься.
По этой причине я почувствовал облегчение, когда миссис Хадсон объявила о посетителе — мужчине очень настойчивом, но отказывающемся себя назвать. Мужчина требовал встречи с Холмсом.
— Темное пальто, шляпа, низко надвинутая на лоб, и черная трость? — осведомился Холмс из своего кресла, не отрываясь от книги.
— Верно! — воскликнула миссис Хадсон. — Верно! Как это вы догадались?
Холмс взмахнул рукой с явным неодобрением:
— Он больше часа простоял на другой стороне улицы, глядя на наши окна. Когда я закуривал трубку у окна, я не мог его не заметить, а доставая только что книгу, увидел его опять.
— А что еще вы можете сказать о нем? — спросил я, выглянув из-за моей «Морнинг пост».
— Лишь то, что он армейский полковник, недавно вышедший в отставку после службы в Африке. Человек со средствами, хотя не имеет ни титула, ни состояния.
— На то, что он военный, — раздумчиво начал я, — вам, конечно, указала его выправка, ну а дерево, из которого изготовлена трость, а вдобавок и его одежда могли навести вас на мысль о службе в Африке. Но из чего вы сделали вывод, что перед вами полковник, видя его не в форме?
— Из того же самого, откуда узнал, что зовется он полковником Оливером Пендлтоном-Смайтом, — отвечал Холмс.
Я отшвырнул от себя листы «Морнинг пост» и с пренебрежением фыркнул:
— Черт! Да вы просто знаете его, вот и все!
— Но это вовсе не так! — И Холмс подбородком указал на газету: — Вам следует с б'oльшим вниманием относиться к тому, что у вас перед глазами.
Я взглянул на «Морнинг пост», которая, упав, раскрылась на странице с рисунком, изображавшим мужчину в военной форме. «Разыскивается полковник Оливер Пендлтон-Смайт», — гласил заголовок.
— Так вы его примете? — спросила миссис Хадсон.
— Не этим вечером, — отвечал Холмс. — Передайте полковнику Пендлтону-Смайту — не забудьте назвать его имя полностью, хотя, несомненно, приведенный этим в неистовство, он начнет
И Холмс опять уткнулся в книгу.
— Очень хорошо, сэр, — сказала миссис Хадсон и, покачав головой, вышла и закрыла за собой дверь.
В ту же секунду, как щелкнул замок, Холмс вскочил. Схватив в охапку пальто и шляпу, он знаком велел мне сделать то же самое.
— Поторопитесь, Ватсон, — сказал он. — Нам предстоит следовать за полковником до самой его берлоги.
— Берлоги? — Торопливо накинув пальто, я уже бежал вслед за ним вниз по черной лестнице. — Что вы подразумеваете под «берлогой»?
— Пожалуйста… — Холмс поднял руку, призывая меня к молчанию, и тихонько приоткрыл дверь…
Пендлтон-Смайт поспешал по Бейкер-стрит, сердито взмахивая тростью, как если бы это было мачете. Мы оба скользнули за дверь и закрыли ее за собой. Потом, также вместе, мы перешли улицу и крадучись последовали за полковником. Судя по всему, он направлялся к реке.
— Зачем это все? — спросил я на ходу, стараясь не отставать от Холмса.
— Если бы вы дали себе труд прочесть заметку в «Морнинг пост», то знали бы, что мистер Пендлтон-Смайт уже два дня как пропал. Предположения самые дурные. В камине его лондонского дома полицией найдены клочки бумаги, но единственное, что удалось на них разобрать, — это название: «Общество нищих-любителей». Что скажете о таком названии?
— «Нищие-любители»? Попрошайки?
— Истинно так.
— Целое общество любителей попрошайничать? И армейский полковник в отставке оказался втянут в это дело? Немыслимо!
— Я полагаю, — сказал Холмс, — что на вас воздействует современный взгляд на такого рода вещи. В другие эпохи и в других культурах к нищим относились иначе — их презирали, но одновременно и почитали. Думаю, что найденное в камине название — это почти то же самое, что и «Тайное сообщество алчущих подаяния», шпионская сеть, действительно существующая или, во всяком случае, существовавшая во времена столь давние, что трудно даже представить. Корни этого сообщества простираются далеко вглубь, в древнеримскую историю, и, разветвляясь, достигают России, Индии и Египта.
— Значит, вы считаете, что сообщество это до сих пор существует?
— Я думал, что в Европе оно исчезло еще во времена наших отцов, но выходит, оно живо и опять вынырнуло на свет божий. В последние годы, Ватсон, до меня доходили некоторые намеки, зародившие во мне подозрение, что сообщество это превратилось ныне в мощное орудие зла.
— И Пендлтон-Смайт…
— Это новый Мориарти, держащий в своих руках все нити, использующий общество в личных целях? К счастью, нет. Думаю, что он всего лишь пешка в чьей-то крупной игре, хотя пока что на шахматной доске, где установлены фигуры, я различаю всего несколько клеточек. Мне больше нечего добавить к сказанному, пока я не допрошу Пендлтона-Смайта.