Общество Розы
Шрифт:
Раффаэле продолжает хранить молчание. Он закрывает глаза, старается успокоить мятущийся ум, отстраниться от будоражащего сознание ощущения, что сама идея порочна. Наконец он открывает глаза и встречается взглядом с королевой:
– Он будет таким же?
– Этого мы не узнаем, – медленно отвечает Маэва, – пока не попробуем.
Аделина Амотеру
Сцена VII
Уходят все, кроме Юноши.
Юноша. Ты огр?
Входит
Огр. Ты рыцарь?
Юноша. Не рыцарь я! И не царь, не разведчик, не священник. Поэтому ты можешь не волноваться за свои сокровища, я их не украду.
Малые купальни Бетесды на деле оказались развалинами на окраине Меррутаса.
На следующий день рано утром, когда солнце взошло над горизонтом и рыбацкие лодки вышли в море, мы с Виолеттой идем по грязной улице, которая ведет от главных ворот города-государства к скоплению заброшенных, крытых куполами домов, примостившихся под каменными арками бывшего акведука.
Наверное, прежде это место бурлило жизнью. Но само здание – или то, что от него осталось, – было построено на непрочном основании, что и определило судьбу строения. Люди перестали пользоваться купальней, следом опустели и находившиеся рядом дома. Или, может быть, сперва разрушился и перестал поставлять воду акведук. Когда-то впечатляющие колонны, обрамлявшие вход на него, подломились, а их каменный фундамент увяз в болотистой почве. По обломкам колонн взбираются лозы дикого винограда, на них трепещут зеленоватые и желтые соцветия. Меня сильно влечет к себе красота этих руин.
– Он здесь, – шепчет у меня за спиной Виолетта, от напряжения нахмурив брови.
– Хорошо.
Я поправляю маску на своем изувеченном лице и подхожу ко входу.
Внутри купальни прохладно и темно, высокие каменные своды потолка поросли мхом, снизу к ним подбирается плющ. Сквозь отверстия в потолке внутрь пробиваются узкие лучи света, на полу видны лужи. Мы осторожно идем вдоль древней мраморной колоннады. Воздух пахнет мускусом и какой-то влажной зеленой жизнью. Отовсюду слышится эхо падающих капель.
Наконец я останавливаюсь у края бассейна и шепчу:
– Где же он?
Виолетта поднимает голову к потолку, делает пол-оборота вокруг себя и устремляет взгляд в темный угол:
– Там.
Я напряженно вглядываюсь во тьму и кричу:
– Маджиано! – Собственный голос пугает меня – он эхом отражается от стен и повторяется снова и снова, пока наконец не стихает. Я откашливаюсь, немного смущенная, и продолжаю уже тише: – Нам сказали, что тебя можно найти здесь.
Тишина стоит долго, так долго, что я начинаю сомневаться, не ошиблась ли Виолетта.
Потом раздается чей-то смех. Звук перекатывается по залу, скачет между колоннами, и на его фоне мы слышим тихий шелест шагов и видим лиственный ливень, срывающийся с заросших плющом перил. В лучах света то тут, то там мелькают черные косички. Я инстинктивно выставляю руку и загораживаю Виолетту.
– Аделина, – раздается игривый голос, – как приятно видеть тебя.
Я пытаюсь точно определить, откуда исходит голос, но эхо делает это невозможным.
– А ты – Чародей? –
– Помнишь комедию под названием «Искушение драгоценностями»? – продолжает невидимый собеседник после паузы. – Эту пьесу впервые показали в Кенеттре года два назад, с большой помпой, но инквизиция тут же ее запретила.
Я помню. «Искушение драгоценностями» – это история о глупом и заносчивом рыцаре, который без конца хвастал, что может украсть сокровища из логова огра, но его обставил один нахальный паренек и первым захватил приз. Пьесу написал Тристан Кирслей, тот самый знаменитый мастер, из-под пера которого вышла «История о Похитительнице Звезд». Последнее представление «Искушения…» состоялось в Далии, и театр был переполнен.
Похитительница Звезд. Я качаю головой, стараясь не вспоминать о Джемме и остальных.
– Да, конечно, – отвечаю я. – А при чем тут она? Ты что, поклонник Кирслея?
Новый взрыв смеха разносится эхом по обширному пространству купальни. Снова шарканье шагов, листопад с перил балюстрады где-то у нас над головой. На этот раз мы смотрим вверх и замечаем темный силуэт, примостившийся на прогнившем деревянном брусе прямо у нас над головами. Я делаю шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть его. Все, что мне удается различить в темноте, – это пара золотистых глаз, с любопытством на меня глядящих.
– А при том, – отвечает парень, – что я вдохновил автора на ее написание.
Смех срывается с моих губ прежде, чем я успеваю остановить его.
– Ты вдохновил Кирслея на пьесу?
Парень свешивает ноги с бруса. Я замечаю, что он бос.
– Инквизиция запретила пьесу, потому что в ней говорилось о краже драгоценных камней из королевской короны.
Я ловлю скептический взгляд Виолетты и припоминаю слухи, которые до нас доносились: мол, Чародей похитил корону королевы Джульетты.
– А на чей образ ты его вдохновил – сообразительного паренька или надменного рыцаря? – подшучиваю над ним я.
Теперь мне видны в темноте его ярко-белые зубы. Такая беззаботная улыбка.
– Ты обижаешь меня, любовь моя, – говорит он, потом достает что-то из кармана и бросает нам.
Предмет, посверкивая, прочерчивает в воздухе прямую линию и падает в самую мелкую часть бассейна.
– Вчера вечером ты забыла свое кольцо, – сообщает незнакомец.
Мое кольцо? Я торопливо подхожу к бассейну, опускаюсь на колени и вглядываюсь в воду. В солнечном пятне поблескивает серебряное кольцо, будто подмигивает мне. Это украшение я носила на безымянном пальце. Закатываю рукав, достаю его и зажимаю в кулаке.
Он не мог снять его с меня прошлой ночью. Невозможно! Он даже не прикасался к моей руке. Он вообще не спускался с балкона!
Парень смеется, а потом бросает что-то, на этот раз в направлении Виолетты.
– Давайте-ка посмотрим, что еще… – Вещица планирует вниз, и я вижу, что это лента от одежды. – Кушак от вашего платья, моя госпожа, – говорит он Виолетте и насмешливо кивает. – Как только вы вошли в эту купальню…
Он бросает вниз еще несколько наших вещей, включая золотую булавку с моей головной повязки и три драгоценных камня с рукавов Виолетты. Волоски у меня на руках встают дыбом, а парень продолжает игриво распекать нас: