Общий враг
Шрифт:
Потом, разумеется, эйфория прошла, и каждый раз, вспоминая эти мгновения, Одиэй лишь посмеивался над своим желанием стать великим героем…
6. Артефакт
Капсула, на которой Одиэю предстояло лететь к Анемару, не походила ни на обычные космические корабли, способные передвигаться исключительно в безвоздушном пространстве, ни на классические космические челноки, хотя имела признаки и тех, и других. Возвращаясь к Фараллии, она совершала тормозной маневр в атмосфере, чтобы выйти на низкую орбиту. Для этого конструкторы придали кургузому аппаратику
В его кабину Одиэй забрался под прицелом камеры оператора, снимавшего документальный фильм об экспедиции. Потом люк был задраен, и Одиэй остался наедине с пилотом в тесном, как салон микроавтобуса, пространстве. Пилота звали Эбексерз Велабумп. Этот молодой симпатичный парень летал на трассе Фараллия-Анемар уже третий год, и знал ее не хуже, чем отец Одиэя знал городские дороги, по которым изо дня в день возил пассажиров. Возможно, даже лучше – все же космические пути не так замысловаты, как фараллийские. И Анемар – вот он, весь на виду. Обманчиво близок и обманчиво доступен…
Пристегнувшись, Одиэй сцепил руки и стал ждать, поглядывая на главный видеомонитор. Наконец, диспетчерская дала добро. Пружинные толкатели мягко отбросили двадцатитонную массу от причала, после чего Велабумп взялся за ручку управления. Капсула, конечно, могла летать полностью в автоматическом режиме, но какой же пилот согласится быть на своем судне простым пассажиром!
Окна здесь были примерно такие же, как в кабине самолета – обеспечивавшие великолепный панорамный обзор. Сначала в них виднелась орбитальная станция с пристыкованными к ней крылатыми и бескрылыми кораблями. Потом ее сменила пустота – капсула развернулась, приняв нужную для старта ориентацию. Велабумп запустил двигатель, начиная подъем в гору высотой сорок тысяч километров. В эти мгновения Одиэй почувствовал, кроме навалившейся тяжести примерно в половину фараллийской, неприятное ощущение, что от него теперь ничего больше не зависит. Он залез в некий механизм, который включился и неудержимо уносит его куда-то. Впрочем, при старте с Фараллии было то же самое – и будет, наверное, и при старте с Анемара…
Во время восьмичасового перелета они с Велабумпом успели о многом поговорить. Затронули, разумеется, и тему космического лифта.
– Я думаю, – сказал пилот, – идеи постройки астроинженерных сооружений так привлекательны потому, что как бы возвращают современного человека из унылых реалий нашего времени, где никакие чудеса принципиально невозможны, в сказочный мир, когда небеса были твердыми, и боги ходили по ним пешком от одного светила к другому. Это что-то вроде ностальгии по детству, когда устройство многих вещей было нам неизвестно, и мы заполняли эту неизвестность своими фантазиями. Мне такая ностальгия тоже свойственна, но, если честно, постройку лифта я не приветствую. Ведь тогда мне придется переквалифицироваться из пилота в машиниста электровоза. В зарплате я, может, и не потеряю, но статус будет уже не тот – вот что обидно. Да и неинтересно это – сидеть в кабине и смотреть на указатель скорости. То ли дело здесь, – он развел руки в стороны с довольной улыбкой. – Стыковки, расстыковки, взлеты, посадки… И причем делаешь все это сам. Свобода! Разнообразие!
– Ну, свобода-то весьма и весьма относительная, – ответил Одиэй. – Водитель-дальнобойщик
Пилот понимающе кивнул и предложил сыграть в бенг. Одиэй нехотя согласился. Он уже лет пять не играл в бенг с людьми, и в присутствии живого соперника поначалу чувствовал себя не очень уверенно. Впрочем, играл Велабумп не ахти как: две партии Одиэй выиграл, одну проиграл, и одну свел в ничью. Сходные результаты он обычно показывал, когда играл с программой “Бенг-чемпион-3”, настроив ее на второй уровень.
Велабумп защелкнул магнитную доску и спрятал ее в бардачок. Пока они играли, Анемар увеличился почти вдвое – все еще, впрочем, сильно уступая в размерах удаляющейся Фараллии. Одиэй достал фотоаппарат и сделал десяток снимков планеты и спутника.
– А ведь это не могло получиться само собой, – задумчиво сказал вдруг пилот. – Я имею в виду стационарное положение Анемара. Мне кажется, кто-то его специально так подвесил.
– Сомневаюсь, – ответил Одиэй. – Во-первых, зачем? В качестве некоего намека на то, что они когда-то здесь побывали? И что нам дает эта информация? А во-вторых, энергии для корректировки орбиты Анемара понадобилось бы столько, что я просто не представляю, где ее можно было бы взять. Не говоря уж о том, что на Анемаре, наверное, остались бы какие-то следы транспортировки. Ну, там, опорные площадки, отверстия для рым-болтов и прочее.
– Ну, насчет того, зачем это понадобилось, я, кажется, знаю ответ, – сказал Велабумп, ухмыльнувшись. – Это нужно было для того, чтобы без помех построить космический лифт.
– И куда же он делся, этот лифт? – посмеявшись, спросил Одиэй.
– Разобрали, я полагаю. Или смотали в клубок. Большой такой, в несколько километров. Он и сейчас, наверное, где-то летает – просто мы принимаем его за астероид.
– Кстати, неплохая НФ-идея, – одобрительно сказал Одиэй.
Так, в праздной болтовне, и проходило время перелета… Наконец, когда разросшийся Анемар заслонил Фараллию, Велабумп развернул капсулу и включил маршевый двигатель. Через два витка они состыковались с орбитальной станцией, где пришлось задержаться на сутки. Почти все это время Одиэй провел возле иллюминатора своей каюты, пытаясь в бинокль разглядеть искусственные сооружения на поверхности Анемара. Лучше всего было видно скопление грандиозных антенн в Море Тишины. Антенны эти принадлежали министерству обороны Литуранского королевства. С их помощью производилось слежение за Теллемунской Империей, которая очень удобно (для наблюдателей из Литурании) располагалась на видимом с Анемара фараллийском полушарии. В отличие от них, радары станций предупреждения о ракетном нападении были сильно рассредоточены. Плоские, расположенные почти вровень с поверхностью, они выглядели этакими крышками квадратных и круглых люков.
Конец ознакомительного фрагмента.