Обстоятельства смерти господина N

Млечин Леонид Михайлович

Он отвез Хоукса в отель и оставил одного в номере. Молодой человек был явно не в себе, и разговаривать с ним было невозможно. Впрочем, теперь он и не интересовал Хенкинса.

О’Брайену он позвонил только из дома. Он понимал, что резидент нервничает, ожидая звонка, но не спешил успокоить его.

Весь этот день О’Брайен был в большом напряжении, ему следовало немного подышать на ночь свежим

воздухом — только это соображение заставило его выйти в сад, который он вообще-то недолюбливал. Гулять здесь можно было только по дорожкам, не приближаясь к ограде. Сад, окружавший дома американцев, был напичкан электроникой. Микроволновые детекторы подавали сигнал тревоги, если улавливали постороннее движение или странные звуки поблизости от проволочной ограды. На пульте охраны вспыхивала красная лампочка, если кто-то пересекал невидимые лазерные лучи, испускаемые неприметными на первый взгляд установками вдоль внешней ограды. Телевизионные камеры контролировали подходы к резиденции. Морские пехотинцы, которые ее охраняли, пользовались инфракрасными приборами ночного видения. Многочисленные сотрудники одного из крупнейших американских посольств (двадцать четыре отдела посольства занимались не только самим Таиландом, но и соседними странами, особенно Вьетнамом и Кампучией) чувствовали себя не слишком спокойно.

Теперь О’Брайену предстояло успокоить сотрудников директората операций, которым мешал Олдмонт. Кстати, только теперь он вспомнил, почему эта фамилия казалась ему знакомой. Однофамилец или родственник Нэда Олдмонта был пилотом “Эйр Америка” и постоянно лез не в свои дела, мешал героиновым сделкам. О’Брайен разрешил Хенкинсу в случае необходимости убрать того Олдмонта. Хенкинс воспользовался разрешением.

— Им придется прыгать с парашютами, — сказал Уилсон. — Они еще не забыли, как это делается?

Дэвис отрицательно покачал головой.

— Я летал на базу смотреть, как у них идет подготовка накануне дня святого Михаила, который считается покровителем парашютистов. При мне все четверо по два раза прыгнули с малой высоты, и вполне прилично. Я уверен, что все пройдет как по маслу. Они во сто раз лучше подготовлены, чем участники операции “Лазарус”.

— Смотри не сглазь, — скривился Грег Уилсон.

Дэвис

раздраженно отмахнулся.

— Скажи мне лучше, — спросил он, — неужели ты был уверен, что известие о смерти жены явится таким тяжелым ударом для господина N?

Уилсон ответил не сразу.

— По правде говоря, я полагал, что он покончит с собой, узнав о дорожной катастрофе, о которой ему должен был поведать Хоукс из страхового агентства. Жена, несмотря на разладившуюся семейную жизнь, была для него самым близким человеком. Во всяком случае, такой вывод можно было сделать, заглянув в его досье и побеседовав с компьютером. Но, ко всему прочему, он был еще и тяжелый сердечник, о чем сам не подозревал. Врачи всегда смягчали диагноз. Нервные потрясения, пережитые им в Таиланде, все равно должны были свести его в могилу. Это я тоже принимал в расчет. В досье состояние его здоровья отражено объективно. Теперь, слава богу, мало кто из американцев может что-то от нас утаить.

— Да, я помню его письма к ней, которые Лилиан принесла нам, — сказал Дэвис. — Я, честно говоря, не думал, что она согласится позировать в роли трупа.

— С технической точки зрения это нетрудно, — заметил Уилсон. — Немного грима и элементарный фотомонтаж. В разбитую машину мы положили куклу.

— Но все-таки это был ее муж.

— Лилиан Олдмонт пятнадцать лет работает на нас. Принимала участие в операции “Хаос”, у нее хорошие знакомства в студенческих и научных кругах. А Нэд Олдмонт всегда был для нее чужим человеком.

Уилсон посмотрел на часы. Операция уже началась. Он широким жестом смахнул в ящик стола телеграмму, полученную час назад из Бангкока.

“Лэнгли. Молния! Только в руки офицера!

Директорат операций. Уилсону.

Господин N скончался от сердечного приступа. Бумаги покойного высылаю дипломатической почтой установленным порядком.

О’Брайен”.

“Огонёк”, № 39–45, 1983 год.