Обуздать ветер
Шрифт:
— Так бы я и пошел! У меня был уговор с Малинкой, да и вообще…
— На любое "и вообще" у меня имеется вот это, — айр поднес к моему носу здоровенный кулачище.
— Да что ты в самом деле, Корешок? — красота и покой Зеленей пробудили во мне неискоренимое благодушие, и я не понимал раздражения друга. — Случившегося не исправить. Выкинь из головы, что за радость переживать галеру заново?
Я не привык жалеть о прошлом, может, потому, что в самом мрачном событии находилось нечто, непременно приводившее впоследствии к чему-то хорошему. Не провинился б перед Ягодкой, никогда не срослось бы у меня с Малинкой.
— Пойдем, — проворчал Корень, вставая. — Я должен как можно быстрее предъявить тебя кому-нибудь из творящих, иначе набегут воины, а встречу с ними я предпочел бы оттянуть до разговора с отцом.
Не, пожалуй друзей у него немного. Уж больно физиономия не радостная, да и кто пойдет из края волшебной красоты, от толпы друзей скитаться в непонятные людские земли?.. Ладно, Перец, разберемся. За этим ты сюда и пришел, разве нет?
Мы побрели вниз по склону, у подножия которого обнаружилась тропка, поманила за собой и тут же вильнула за очередной холм. Я все собирался спросить, далеко ли до жилища творящего, и никак не мог заставить язык двигаться (непохоже на меня, м-да-а). Кругом было так хорошо и спокойно, что оторваться от созерцания не получалось.
Склоны холмов покрывала пушистая шкура луговых трав и цветов. Ветра не было, теплый ароматный воздух полнился пением жаворонка и едва различимым жужжанием пчел. Солнце время от времени скрывали пухлые белые облачка, и по холмам бесшумно пробегала тень. После выжженных солнцем окраин Гранитного Брега эти места казались садами Небесной Хозяйки.
Неожиданно на склоне появился человек… тьфу, айр, будто вырос из травы или соткался из воздуха (может, так оно и было). Корень тут же остановился, я последовал его примеру. Мужчина неспеша подошел к нам. Высокий, плечистый, по человеческим меркам лет за тридцать, правая бровь алая, как у Корешка, на щеке какой-то листок… Картинка, как у древлян? Нет, листок шевелится, прорастает стеблем, на котором наливается зеленый бутон, раскрывается алыми лепестками, в середине мелькает черный зрачок… Мак.
Незнакомый айр перехватил мой чересчур пристальный взгляд, вскинул брови в удивлении и что-то спросил у Корня, тот ответил, потом соизволил объяснить мне.
— Это один из стражей, творящий. Сейчас он попытается пробудить в тебе память крови, чтоб ты смог понимать наш язык и говорить на нем. Ради твоей лапули, не дергайся, Перчик, и не поднимай ветер.
От волнения перехватило горло, и я просто кивнул. Не поднимай ветер! Легко сказать. Если б это от меня зависело… Постарался успокоиться, и прямо взглянул в лицо творящего. Мак со щеки уже исчез, выглядел мужик сосредоточенным и несколько настороженным. Интересно, что еще ему Корешок поведал? Вообще-то говорили они недолго, но кто его знает, этот айров язык… Может, чтобы заклеймить опасным сумасшедшим, достаточно пары звуков?
Творящий тем временем подступил вплотную, вгляделся в лицо и положил пальцы обеих рук мне на виски. Поначалу прикосновение было приятно-прохладным, но спустя пару вдохов появилось отчетливое жжение и ощущение, будто под пальцами айра бегают муравьи. Или пытаются прорасти внутрь головы крохотные корешки. Глаза сами собой закрылись, и я очутился… нет, не в степи — в лесной чащобе, такой густой, что, казалось, лежишь на дне озера, и солнечный свет, проходя сквозь толщу воды, превращается в зеленый сумрак. Чаща напоминала пограничный лес, ибо тоже была живой. Пожалуй, гораздо более живой: все ветви и веточки
— …Вроде бы тимьян, хотя картинка блеклая, за щетиной толком и не разберешь… — донесся приглушенный голос, выделявшийся в общем гуле таинственной чащи. — Где ты на него набрел? В Бреге?
— Какое там! — это уже был Корень. — За морем, на севере Морены. Он был с девчонкой, с которой не расплелся до сих пор, так что…
— Да что ж тебе Малинка все покоя не дает? Айрам до нее не должно быть никакого дела! — древесная веточка в моем лице обрела голос, и чаща тут же исчезла, ее сменили две удивленные физиономии — стража-творящего и Корня.
— Быстро он… — начал было айров колдун, потом сообразил, что я все понимаю и исправился. — Быстро ты впитал язык… Тимьян?..
— Да, думаю, что Тимьян, раз и ты меня так зовешь.
— Он не помнит ни детства, ни отца… — встрял Корень.
— А мать помнит? — резко прервал творящий.
— Нет, не помню! Ни мать, ни родину, ни собственное имя. Если б я все помнил и умел пользоваться даром, навряд ли сюда пожаловал бы. Меня давно ждут в другом месте.
— Откуда ты знаешь, что обладаешь даром, если не умеешь им пользоваться? — поинтересовался страж.
— Потому что когда мне грозит смертельная опасность, начинают происходить странные вещи, — я постарался взять себя в руки и отвечать спокойно.
— Угрожать тебе, конечно, не буду, — неожиданно улыбнулся айр. — Попробуй угадать мое имя.
— Мак?
— Верно. Почему ты так решил?
— Увидел у тебя на щеке распускающийся цветок. У меня что, тоже?.. — запоздало потрогал собственное лицо.
— Да, — кивнул страж. — Ты и вправду обладаешь даром. Только творящим дано видеть образ позели.
— Погоди-ка, я ничего не замечал у Корня… — взглянул на друга, и обнаружил на его щеке здоровенный темно-зеленый лопух и кисть белых крестообразных цветочков.
— В людских землях у Хрена работает защита: ни алая бровь, ни позель не видны никому. Морок с брови пропадает в пограничном лесу, а с позели я только что снял чары.
— Я сам ему все объясню, Мак, — поспешно произнес друг, отлично разглядевший, что я борюсь со смехом. — Спасибо, что пробудил в нем память крови. Мы можем идти?
— Ступайте. Я сообщу Рогозу, что границу пересекли свои. Он очень ждет твоего возвращения, так что поспеши, Хрен. Да и Клевер захочет, не откладывая, увидеть неизвестного отпрыска Зеленой ветви.
— Конечно, Мак. Мы не собираемся мешкать, — кивнул Корешок.
Я еле успел поблагодарить творящего, потому как друг весьма настойчиво подталкивал в бок, прогоняя вперед по тропе.
Отойдя на приличное расстояние, я решил-таки прояснить возникший вопрос.