Обуздать Время

Самсонова Наталья

— Люди, — вздохнул ректор, — всегда остаются людьми. Что ты хотел?

— Неужели я не могу прийти к своему старинному приятелю и, не побоюсь этих слов, лучшему другу просто так? — оскорбился магистр.

Улыбнувшись, ректор развел руками:

— Прости мне мои подозрения. Как насчет чашечки крепкого кофе? И обсудим твои учебные планы на неделю.

— Да-да-да, — магистр воздел палец, — учебные планы. Великая вещь, хочу тебе сказать. Знаешь, неделя предстоит сложная и…

— Я не дам тебе отгулы, — прищурился

ректор.

— Арн, — вздохнул магистр. — Зачем сразу с козырей? А спросить у своего лучшего друга, зачем ему понадобились отгулы?

— Последние годы мой лучший друг — табель успеваемости студентов.

Дилан прижал руку к сердцу и пылко заверил ректора, что да, для него, магистра боевой магии, этот табель тоже важен!

— Но послушай, мне позарез необходима эта неделя, — Дилан подобрался и уже серьезней продолжил, — собирается весь наш отряд.

— Отряд?

— Ты же не думал, что главой факультета боевой магии может стать человек без, гм, без реального боевого опыта? — вскинул бровь Дилан. — Мы с ребятами давно потерялись. Кто-то погиб, кто-то ушел из армии. А тут такая удача — половина из наших нашла себе работу в Траарне. Остальные просто приедут на неделю.

— Это кому же понадобился отряд ветеранов? — поинтересовался ректор.

— А, Тирваль открывает благотворительный фонд, — отмахнулся Дилан. — Я не вникал особо. Ребятам будут платить за то, как они смотрятся в полной боевой выкладке. Дамочки из вышего света, знаешь ли, с ума сходят по бойцам. А это пойдет на пользу фонду.

— Твои соратники согласились красоваться перед толпой разряженных идиотов? — недоверчиво уточнил Арнард.

— Любишь ты высшую аристократию, любишь. А что им делать, Арн? Завеса постепенно меняется, фанатики разбиты и, — тут Дилан подался вперед, — и ты только вдумайся — скоро будет настроено портальное сообщение с Мириергаром! Мы собираемся дружить с теми, с кем воевали около тысячелетия!

— Ну про тысячелетие ты загнул, — покачал головой ректор. — Мириергар был потерян не так давно.

— А я не про него, — мотнул головой Дилан. — Я про ситуацию в целом. Траарн теряет свою суть! Мы были опорой и поддержкой, мы поддерживали Завесу! А теперь водим торговые караваны, через Редген за Рубеж.

— Разве мир — плохо?

— Когда мы размякнем, — Дилан сверкнул черными глазами. — Они нанесут удар. Откуда мне знать, что в моей самой одаренной первокурснице не зреют семена зла? Быть может я учу ту, что воткнет мне нож в спину.

— Король знает, что делает, — уверенно сказал ректор. — Три дня, Дил. Этого тебе должно хватить, чтобы надраться и протрезветь.

— Хоть три, — вздохнул магистр. — Предложение кофе еще в силе?

— В силе.

Постучав по столешнице, ректор через духа передал на кухню заказ. Через пару минут в кабинете материализовался поднос с двумя кофейниками и двумя чашками. И если одна чашка была самой обычной,

белой фарфоровой утварью, то вторая по размерам едва ли не превосходила кофейник.

— Моя ж ты прелесть, — осклабился магистр и тут же вылил в свою огромную посудину целый кофейник. — Не до краев.

— Сдать тебя Лорне, что ли, — усмехнулся ректор, — она давно хотела на ком-нибудь свои новые сердечные капли испробовать.

— Я здоров, — тут же отреагировал боевик.

— А я и не говорю, что это лечебные капли.

7.3

Иржин дер Томна

Если бы фиалон мог плакать, он бы рыдал в три ручья. Иржин, украдкой переведя дух, подавила в себе желание заткнуть уши и подбодрила Алиану:

— Как по мне, так уже куда лучше.

Вик подарила леди дер Томна мрачный взгляд и уткнулась в свои конспекты.

— Правда? — с сомнением спросила эльфийка. — Я особой разницы не слышу.

— Но артефакт уже не черный, — Ирж глазами указала порхающий вокруг Алианы шар. — Он же должен стать белым, если звук будет чистым?

— Мне никогда не добиться истинно душевного звучания, — пригорюнилась леди дер Орнат и выхватила темно-серый шар из воздуха. — Он никогда не становился хоть на тон светлее.

— Равняйся только на себя, — посоветовала Иржин. — Я с трудом уговорила отца позволить мне заниматься у мастера Версара. А потом, после первого занятия, я пыталась пожаловать папе на наставника.

— И? — заинтересовалась Вик.

— И папа сказал, что я получила то, чего хотела. Могу отказаться, могу продолжать, но поблажек мне не будет, — Ирж смущенно улыбнулась, — я к тому веду, что тебе не нужно соревноваться с другими эльфийками. Смотри только на себя. Если тебе нужен фиалон — учись. Нет — сожги.

Алиана прижала инструмент к груди и выпалила:

— Сжечь?! Ни за что!

— Тогда учись, — развела руками Иржин.

— А еще тебе стоит улучшить свой фиалон, — покивала Вик. — Я видела новые лютни, у них есть такие поперечные полоски на грифе. Или как там эта часть называется?

— Поперечные полоски? — удивилась эльфийка. — Хм, это может иметь смысл.

Оставив фиалон на кровати, Алиана подошла к шкафу и вытащила со своей полки увесистую коробку. Из коробки она извлекла нож в черных потертых ножнах.

— Наковыряю себе полосочки, — хищно улыбнулась Алиана. — Точнее, зарубки.

Леди дер Томна не знала, что за полосочки должны быть на грифе лютни и должны ли они там быть, но она была уверена, что эти самые полосочки делают совсем не с помощью старого тупого ножа. Но фиалон принадлежал не ей, что она могла сказать?

«Да и нельзя гасить такой энтузиазм», вздохнула она про себя.

Однако уже через четверть часа стало ясно, что старалась Алиана не зря — цвет вращающегося вокруг нее шара посветлел на несколько тонов. Хотя музыка, на субъективный взгляд Иржин, лучше не стала.