Обвинения
Шрифт:
Хатиб бросил на неё сердитый взгляд.
— У меня нет полномочий, соглашаться на это.
— Тогда почему бы вам ни связаться с вашим боссом и не испросить у него эти полномочия, лейтенант? Потому что есть другая часть сделки. Если вы не предоставите мистера Пала невредимым, в течение двадцати минут, вы можете забыть о досмотре груза, поскольку в соответствии с расписанием, "Кобольд" отбывает с Вавилона 5.
— Вы не можете сделать это!
— А я и ничего не делаю, лейтенант, я только переговорщик экипажа "Кобольда". Это их предложение.
— Я отменил их разрешение на отъезд!
— Нет, не отменили.
— Вы не смеете.
Брови Ивановой поднялись.
— Я? Говорю же вам, лейтенант, я здесь просто посредник. Я к этому не причастна. Это решение экипажа "Кобольда".
— Они не посмеют. У нас их пилот.
Брови Ивановой опустились.
— Это ведь не угроза, не так ли, лейтенант Хатиб? Вы ведь не планировали нанести вред мистеру Палу?
Впившись в неё взглядом, Хатиб отошёл назад и активировал коммуникатор. Она могла слышать, как тот кратко излагает ситуацию Уоллесу, и как тот в определённый момент немного повысил голос:
— Я не могу! Я уже пытался, но командный центр не желает исполнять мои приказы! Хорошо, попробуйте вы.
Заинтересовавшись, она попыталась услышать больше, но Хатиб снова понизил голос, и она смогла уловить только обрывки:
— Двадцать минут… нет, она также не выполняет моих приказов… Я не могу!..дюжина людей смотрят…
— Командор Уоллес рассматривает вопрос, — прорычал он, наконец, Ивановой.
Её губы изогнулись в полу-усмешке, потому что она знала, что командор Уоллес, вероятно, прямо сейчас, пытается по коммуникатору запугать Командный Центр, чтобы те отменили разрешение "Кобольда". Но она также знала, что Торрес уже проинформировала дежурный персонал о ситуации, и она не думала, что те сдадутся. Они не горели желанием исполнять приказы Уоллеса. Он не вызвал к себе любовь персонала, за время своего пребывания на станции.
Иванова ждала. Торрес ждала. Кордон из сотрудников службы безопасности, всё ещё готовясь к неприятностям, ждал. Экипаж транспорта продолжал готовиться к отъезду.
Несколькими минутами спустя, последовал очередной горячий обмен по связи между Хатибом и Уоллесом. Затем Хатиб отключился и снова зыркнул на Иванову.
— Вы говорите, что они согласны позволить обыск?
— После того как мистер Пал будет в безопасности на борту корабля, и… — она добавила, — и они хотят, чтобы Энсин Торрес, как старший офицер, присутствовала при этом, чтобы удостовериться, что всё будет законно. А также требуется присутствие представителей экипажа, поскольку они несут юридическую ответственность за груз. И конечно агента их страховой компании.
— Согласен, — тявкнул Хатиб и направился прямо к грузовому люку, но Иванова остановила его, придержав за руку.
— После того как мистер Пал будет на борту.
— Командор уже идёт сюда.
— Он должен поспешить, — заметила Иванова небрежно. — Через… одиннадцать минут этот ангар должен быть очищен для взлёта. Я не думаю, что вы хотите остаться, и дожидаться его здесь, после того как закроются огнеупорные двери.
Хатиб
Но через несколько минут, они увидели приближающегося Уоллеса в сопровождении сотрудника службы безопасности и низкой фигуры человека между ними, чья походка была не совсем ровной. Иванова шагнула к ним, что бы забрать у них Пала, и увидела что у него немного остекленевший взгляд, а его зрачки расширены. "Наркотики", подумала она. "Наркотики плюс телепат. Они всё на нём испробовали".
Уоллес узнал её, дёрнулся, и сделал такой жест, как будто хотел забрать Пала назад, но здесь было слишком много народу, наблюдающих за ним, чтобы теперь выходить из дела.
— Командор, — сказал он холодно. — Я не знал, что вы участвуете в этом. Но я должен был догадаться.
Иванова улыбнулась ему вежливо.
— Я здесь только чтобы вести переговоры с экипажем "Кобольда". По их требованию. Они беспокоились за мистера Пала.
Она спокойно взяла пилота за руку и направилась с ним к грузовому люку, где его ждал второй пилот.
— С вами всё в порядке? — быстро прошептала она.
— Отлично, — сказал он, — но я рассказал им, я рассказал им про те дела. Они… дали мне что-то — Это ничего, — сказала она, надеясь, что это так и было.
— Я думаю, с ним будет всё в порядке, как только он, выспавшись, избавится от этого, — сказала она Ледаку, — но он будет не в состоянии находиться на мостике.
Уоллес и Хатиб посовещавшись, подошли к ним.
— Теперь, я полагаю, у вас нет возражений на досмотр вашего трюма, — спросил Хатиб.
— Нет возражений, — подтвердила Иванова. — Энсин Торрес, вы согласитесь быть официальным наблюдателем? Кто будет представителем от экипажа?
Она уже вызвала Эспаду, которая была на пути к ним.
— Наш казначей мистер Ким, и командор Иванова, — ответил Ледак.
— Она не член Вашего экипажа! — Возразил Уоллес.
— Она всё еще наш представитель, — настоял Ледак. — И я буду присутствовать также.
Но Уоллеса, казалось, не заботило, кто еще будет в трюме, поскольку он направился к кораблю, чтобы приступить к досмотру. Хатиб, захватив сумку с инструментами, направился следом за ним, в то время как корабельный казначей торжественно распечатал люк грузового отсека.
Первой реакцией Ивановой, после того как она попала внутрь, этого помещения, была — "Как они собираются проверить всё это!" Сотни запечатанных грузовых контейнеров заполняли трюм. Груз, обычно, перевозился в контейнерах — специальных грузовых ёмкостях, цистернах или металлических бочках — для упрощения погрузки-разгрузки и для придания грузу устойчивости. И по соображениям безопасности — поскольку большинство товаров, посланных через космос, было ценно, большинство контейнеров было запечатано. Но Уоллес и Хатиб, кажется, знали, что они собираются делать. С помощью их инструментов, они просканировали один за одним, грузовые контейнеры, внимательно сопровождаемые корабельным казначеем мистером Кимом, нёсшим с собой ноутбук, и отмечавшим содержимое каждого контейнера, собственника, порт отправления, и прочие, относящиеся к делу, данные. Эспада, со своей стороны, сравнивала его данные со своими. Иванова, Торрес и Ледак тянулись за ними, так, как будто они полностью понимали, что происходит.