Обвиняется в убийстве

Картрайт Гарри

Вопрос: А что делал подсудимый потом?

Ответ: Он нагнулся над Буббой и протянул к нему руку.

Вопрос: Когда он нагнулся, какое расстояние было между ним и Буббой?

Ответ: Наверное, с полметра. Я закричала, и тогда он [Каллен] выпрямился и посмотрел мне прямо в лицо. Я бросилась бежать… Он погнался за мной.

Вопрос: Как долго вы стояли друг против друга?

Ответ: Несколько секунд.

Вопрос: Вы ему что-нибудь сказали?

Ответ: Я сказала: "Каллен, прошу вас, не стреляйте в меня! Это же я, Бев!" Я все время кричала: "Каллен, прошу вас, не стреляйте в меня! Это я, Бев!"

Басе рассказала, как перепрыгнула

через невысокую ограду и побежала в сторону Хален-бульвара, все время петляя, так как боялась, что человек может выстрелить в любую минуту. "Я то и дело оборачивалась и видела, что он за мной гонится", — сказала она дрожащим голосом. Когда она взглянула на Каллена, сидевшего в противоположном конце зала, у нее задрожали руки. "Я видела у него в руках целлофановый пакет и знала, что там пистолет. Я не слышала, стрелял ли он, потому что у меня звенело в ушах… К тому же я все время кричала: "Каллен, прошу вас, не стреляйте в меня! Это я, Бев!" Пробежав примерно три четверти пути [по направлению к Хален-бульвару], я обернулась и снова его увидела. Не знаю, стоял он или бежал. Помню только, он поднимал свой пакет все выше и выше… Я боялась, как бы он не начал стрелять, и продолжала бежать то по дорожке, то по траве, все время петляя. Когда я вновь обернулась, его уже не было. Он исчез куда-то".

После этого присяжных попросили покинуть зал суда, и Карри стал расспрашивать Басе о том, что она сказала Роберту Сохиллу (владельцу автомашины, в которую та вскочила на Хален-бульваре), а затем охраннику Джону Смедли и двум полицейским, подъехавшим чуть позже. Окружной прокурор пытался доказать, что в то время девушка все еще находилась в крайне возбужденном состоянии из-за всего увиденного, и потому ее показания должны восприниматься с учетом вызванного этим потрясения, в результате чего и возникла возможность каких-то неточностей в ее показаниях при сопоставлении с показаниями других свидетелей.

Хотя обвинение было вполне довольно тем, как вела себя Басе, Карри знал, что могут возникнуть трудности в связи с одним вопросом. По словам Басе, она назвала Каллена Дэвиса убийцей четырем лицам, которых встретила сразу же после всего случившегося. Этими лицами были: Роберт Сохилл (владелец автомашины, в которую она вскочила на Хален-бульваре), охранник Джон Смедли и двое полицейских. Но получилось так, что в течение нескольких недель расследования, которое началось сразу же после убийства, следствие не очень-то старалось отыскать Сохилла. Басе просто-напросто не запомнила фамилии водителя машины, в которую вскочила в ту ночь на Хален-бульваре, а сам Сохилл не спешил объявиться по собственной инициативе. К великому смущению и замешательству Карри, Сохилла удалось разыскать лишь с помощью объявления, помещенного в газете защитой. Таким образом, человек, который мог бы частично подтвердить показания Басе, выступал теперь в качестве свидетеля не обвинения, а защиты. Позже в ходе перекрестного допроса защита задаст Басе вопрос об "объявлении в газете", из которого она и узнала фамилию Роберта Сохилла. Доулен не разрешит ей отвечать на этот вопрос, но Карри все равно будет уверен, что рано или поздно защита вызовет в суд Сохилла и что его показания не будут полностью соответствовать тому, что рассказала Басе. Рано или поздно этот неприятный момент должен был наступить, и обвинению не оставалось ничего другого, как покорно ждать его и постараться пережить. А пока Карри хотел задать свидетельнице лишь два последних вопроса. Прежде всего он хотел получить от нее подтверждение того, что после их случайной встречи в клубе "Рангун рэкит" Басе не встречалась с Присциллой Дэвис "в течение трех или четырех дней".

Окружной прокурор знал, что его последний вопрос был самым трудным для Басе. Нахмурив брови, он подошел к столу, вынул что-то из конверта и, быстро повернувшись к ней, спросил: "Вы узнаете, кто здесь?" Когда Басе взглянула на фотографию застывшего тела Андрии Уилборн, лежавшей на полу в подвале, слезы так и хлынули у нее из глаз. "Это… Андрия…" — с трудом проговорила она. После этого она уже никак не могла овладеть собой и была под руки выведена из зала. После получасового перерыва Доулен объявил, что свидетельница больше не может давать показаний, поэтому суд переносится на завтра. Это был жестокий, но необходимый ход со стороны обвинения. Карри хотел, чтобы в течение хотя бы одного вечера присяжные хорошенько поразмыслили над показаниями Бев Басе, прежде чем на нее обрушится со своими вопросами защита.

Неожиданный перерыв дал адвокатам возможность сравнить показания, данные Басе в разное время, и выявить в них противоречия. На следующее утро Ричард Хейнс стал метать громы и молнии в адрес юной свидетельницы. К всеобщему удивлению, однако, та вела себя довольно уверенно. Временами казалось, что перед вами избалованная девчонка из богатой семьи, а временами —

просто глупый подросток, но защите так и не удалось сбить ее с толку по ключевому вопросу: в стрелявшем она узнала Каллена Дэвиса. Вместо этого Хейнсу пришлось сосредоточить свое внимание на другом: он принялся доказывать, что Бев Басе отнюдь не была такой уж невинной девушкой, совершенно случайно ставшей свидетельницей страшного преступления и теперь старавшейся рассказать суду все, что сохранилось в ее памяти. Еще в начале допроса окружной прокурор спросил, что в тот вечер пил Стэн Фарр в клубе "Рангун рэкит". Басе ответила тогда, что это был бурбон ^[14] . Теперь, однако, она сказала, что не помнит. "Может, это был "шивас"?" — спросил тогда Карри, на что Басе несколько наивно ответила: "А что такое "шивас"?" Прокурор пояснил ей тогда, что "шивас" — это один из популярных сортов виски, а затем поспешил перейти к другому вопросу. Но теперь задавать вопросы наступила очередь Хейнса, и он не преминул вернуться к этому еще раз.

14

Кукурузное или пшеничное виски. — Прим. перев.

Вопрос: Мисс Басе, вы хорошо разбираетесь в спиртных напитках?

Ответ: Что вы имеете в виду?

Вопрос: Вы, конечно, не пытаетесь создать у присяжных впечатление, будто вы так наивны, что не видите разницы между "шивасом" и бурбоном?

Ответ: Извините, но я действительно не знаю, что это. Хейнс задал затем несколько вопросов о ее "личной проблеме" и о ее "особых отношениях с Присциллой Ли Дэвис", после чего поинтересовался, чем они все занимались на квартире у Брента Краза примерно за час до той случайной встречи в клубе "Рангун рэкит". Скрывая колкость своих вопросов за отеческой улыбкой, Хейнс допытывался, что же они все-таки делали "в той маленькой комнатке". Его особенно интересовала 13-летняя сестра Брента Краза. "Она находилась там все время или потом ушла?" — интересовался защитник. Басе готова была вот-вот разрыдаться. И дело было не в том, что говорил Хейнс, а в том, как он это говорил.

— Я не понимаю, что вы этим хотите сказать, — проговорила она дрожащим голосом.

— Дело в том, — сказал Хейнс, наклонившись поближе к свидетельнице, — что вы оставались в той маленькой комнатке совсем одни, не так ли?

Ответ: Я уже не помню.

Вопрос: Когда вы находились в той маленькой комнатке, вы не принимали ничего такого, что могло бы как-то повлиять на ваше настроение?

Ответ: Нет, этого не было.

Вопрос: И вы не видели, как Гэс Джеймс Гаврел прятал что-то в карманчик своих трусов? Какое-то зеленое вещество в целлофановом пакетике?

Ответ: Нет, не видела.

После этого Хейнс более часа заставлял свидетельницу чуть ли не по минутам отчитываться во всем, что она делала до и после убийства, точно называть время и место всех событий и указывать, кто что делал и куда потом отправился. Он попросил установить в зале большую черную доску. Как только Басе отвечала на очередной его вопрос, Хейнс тут же отмечал ее ответ мелом так, чтобы все ее ответы легко можно было видеть со скамьи присяжных. Всякий раз, когда свидетельница говорила "я не помню", Хейнс писал на доске три большие буквы "Я. Н. П." Очень скоро там появился весьма длинный и хорошо видный присяжным список таких "Я. Н. П.", который оставался на доске до самого конца судебного процесса. Таким образом, в ответ на то, что обвинение для большего впечатления украсило зал суда окровавленной одеждой Стэна Фарра и Андрии Уилборн, Хейнс придумал собственные "декорации". Напомнив Бев Басе о ее показаниях в октябре 1976 года, примерно через два месяца после убийства, Хейнс стал выяснять подробности ее разговора с Робертом Сохиллом.

Вопрос: Итак, 16 октября 1976 года вы умолчали о том, что сказали этому человеку [Сохиллу], что в вашего возлюбленного стрелял Каллен Дэвис. Это так?

Ответ: Да, так. Это было мое первое показание, и тогда меня о таких подробностях не спрашивали.

Вопрос: Вы старались говорить правду, не так ли?

Ответ: Да, старалась.

Вопрос: Таким образом, получается, что вы точно не помните, что именно говорили этому человеку в машине, не так ли? Вы либо назвали имя Каллена Дэвиса, либо сказали, что это был владелец большого дома на холме, да?