Объятия смерти

Робертс Нора

– Бони все любили. Вам бы он тоже понравился.

– А вы любили Бони, когда он состоял в браке с первой женой?

Ее глаза стали круглыми.

– Мы никогда никого не обманывали! Бони даже не поцеловал меня ни разу до развода. Он был настоящий джентльмен.

– Как вы с ним познакомились?

– Я работала в одном из его цветочных магази­нов, на Мэдисон-авеню. Бони иногда заходил туда взглянуть на ассортимент и поговорить с нами. Со мной, – добавила Бэмби с жалкой улыбкой. – Од­нажды он пришел, когда я уже собиралась

уходить, и предложил проводить меня домой. По дороге Бони рассказал, что разводится с женой, и спросил, не схожу ли я с ним как-нибудь на ленч. Я подумала, не подкатывается ли он ко мне, – знаете, мужчины часто говорят, что оставляют жену, чтобы затащить вас в постель. Но я не глупа.

«Да, – подумала Ева. – „Глупа“ – слишком мяг­кое определение».

– Я сразу поняла, что Бони не такой. Он никог­да не пытался ко мне приставать. – Она вздохнула и потерлась щекой о собачий мех. – Бони был романтиком. После развода мы стали встречаться – он водил меня в разные интересные места, но по-преж­нему ничего лишнего себе не позволял. В конце концов, я сама его подтолкнула – он был такой кра­сивый, что я просто не выдержала. А потом Бони предложил мне выйти за него замуж.

– Его первую жену это не возмущало?

– Может быть. Какая бы женщина не возмути­лась на ее месте? Но она держалась очень вежливо, и Бони никогда не говорил о ней ничего плохого.

– А его дети?

– Ну, не думаю, что я им сразу пришлась по душе. Но Бони сказал, что раз он меня любит, так и они полюбят тоже. Во всяком случае, мы никогда не ссорились.

* * *

– Большая счастливая семья, – сказала Ева, когда они вышли из комнаты Бэмби. – Все друг друга любят, а Петтибоун просто душка.

– Зато жена полная идиотка, – заметила Пибоди.

– Однако ей хватило ума подцепить на крючок богатого мужа, а может быть, и добавить кое-что ему в шампанское. – Ева задержалась на лестничной площадке. – Впрочем, нужен не только ум, но и же­лезные нервы, чтобы сделать это, стоя рядом с ним в комнате, полной свидетелей. Конечно, мы покопа­емся в ее прошлом и посмотрим, сколько в этой ка­рамельке подлинного, а сколько притворного. Лю­бой, кто живет среди такого количества розового, вызывает у меня подозрение.

– А я думала, это безделушка в стиле «Мне нра­вится быть девушкой».

– Иногда ты пугаешь меня, Пибоди. Для начала наведи о ней справки по обычным каналам. Надо же – Бэмби! – Ева начала спускаться. – Люди, ко­торые называют так свою дочь, должны знать, что она вырастет пустышкой. А теперь нам нужно за­няться мистером Марки. Где он сейчас?

– Мы отвели его вместе со всеми подчиненны­ми в кухню.

– Отлично. Давай выясним, которая из офици­анток подала Петтибоуну шампанское и поздравила его с днем рождения.

У дверей кухни к ним подбежал Макнаб:

– Прибыл медэксперт, Даллас! Он согласен с врачом, который оказался на месте происшествия. Говорит, что это наверняка

отравление, но не может делать официальных заявлений, пока жмурика не доставят в мертвецкую и не выпотрошат.

– Благодарю за колоритный рапорт, детектив. Передайте медэксперту, что мне нужно как можно скорее получить подтверждение причины смерти. А сами проверьте входящие и исходящие звонки по всем телефонам в доме за последние двадцать четы­ре часа.

– Слушаюсь, лейтенант. – Прежде чем отойти, он умудрился шлепнуть Пибоди.

– Если твои родители будут жить у тебя, тебе на какое-то время придется перестать тискаться с Макнабом, – заметила Ева.

– Они не захотели остановиться у меня – сказа­ли, что не желают меня стеснять, так как моя квар­тира слишком мала. Я не смогла их переубедить. Они собираются ночевать в своем трейлере. Я сказа­ла им, что городские власти это запрещают, но они только отмахнулись.

– Устрой родителей в отеле, Пибоди, пока ка­кой-нибудь патрульный не отправил их в участок.

– Я займусь этим, как только мы вернемся.

В просторном помещении кухни, сверкающем серебром и кафелем, царил хаос. На столах стояли блюда с десертом, который так и не подали гостям; повсюду громоздились башни тарелок и пирамиды стаканов. Ева насчитала восемь официантов в уни­формах, нервно переговаривающихся в углу. Огром­ный кофейник оккупировали копы. Один из поли­цейских налегал на пирожные, а другой пасся у те­лежки с фруктами.

При появлении Евы в кухне воцарилось молча­ние.

– Полисмены, если вы в состоянии оторваться от вашего «шведского стола», займите место снару­жи обоих выходов из кухни. Так как причина смерти еще не объявлена официально, я напоминаю, что вы поглощаете улики. В случае надобности я прикажу вскрыть вам животы, чтобы извлечь их.

– С моей пищей все в порядке. – Невысокий мужчина с оливковым цветом лица, выбритой голо­вой, сверкающей, как ледяное поле, и в фартуке по­верх черного костюма шагнул вперед.

– Вы Марки?

– Мистер Марки, – поправил он с холодным достоинством. – Я хочу знать, что происходит. Нам велели оставаться тут, ничего не объяснив. Если вы здесь командуете…

– Да, я – лейтенант Даллас. А происходит то, что Уолтер Петтибоун внезапно умер, и я должна выяснить причину.

– Ну, лейтенант Даллас, могу вас заверить, что причиной смерти мистера Петтибоуна не является одно из моих блюд. Я не желаю, чтобы о моем биз­несе распространялись дурные слухи. У меня безуп­речная репутация, и я…

– Успокойтесь, мистер Марки, вас никто ни в чем не обвиняет. А сейчас я хочу поговорить с ваши­ми подчиненными. – Ева повернулась к официан­там. – Кто из вас обслуживал мистера Петтибоуна перед его тостом?

– Никто. Мы как раз говорили об этом, – ото­звалась привлекательная женщина с азиатскими чер­тами лица.