Объятые страхом
Шрифт:
— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.
— На четвертой, — ответил кто-то.
«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…
— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.
Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках
Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.
Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.
— Как идет подъем, Поль?
— Почти…
— Быстрее!
— Все!
«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»
— Закрывайте!
Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»
— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.
Бруно поморщился.
— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?
— Двадцать две минуты!
Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.
Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.
Фельдшер уложил Парделье на носилки.
— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!
— Ой, ради бога, аккуратней!
— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?
Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.
— Браво, вы в прекрасной форме!
Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…
Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.
— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.
— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.
— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?
— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.
— Почему же тогда «почти»?
Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:
— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.
— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.
— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.
Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе
— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!
Негр подчинился, ничего не понимая.
— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.
— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.
— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!
— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.
— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.
— Ладно, сделаем!
Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.
— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.
Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.
— Теперь мы понимаем язык скатов.
— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.
— Похоже, вы не очень восхищены.
— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.
— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?
Афалет улыбнулся.
— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.
— И?..
— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».
Бруно расхохотался.
— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?
Афалет поднялся.
— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?
— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.
— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.