Объявлено убийство
Шрифт:
— Да-да, — прервал ее инспектор Креддок. — Большое спасибо.
— А теперь, — с пафосом продолжила Мици, — можете меня арестовывать и сажать в тюрьма.
— Не сегодня, — сказал инспектор Креддок.
Когда Креддок с Флетчером пересекали холл, направляясь к выходу, парадная дверь распахнулась, и они чуть не налетели на высокого красивого юношу.
— Сыщики, чтоб мне пусто было! — закричал он.
— Мистер Патрик Симмонс?
— Так точно, инспектор. Вы ведь инспектор, а он сержант, да?
— Совершенно верно, мистер Симмонс. Не могли бы вы уделить мне
— Я невиновен, инспектор. Клянусь, невиновен!
— Знаете что, мистер Симмонс, не валяйте дурака.
Мне еще со многими нужно поговорить, и я не хочу терять времени. Что это за комната? Мы можем сюда пройти?
— Это так называемый кабинет, но здесь никто не работает.
— А мне сказали, вы на занятиях, — протянул Креддок.
— Я обнаружил, что не могу сегодня сосредоточиться на математике, и отправился домой.
Инспектор держался официально: потребовал, чтобы Патрик назвал свое полное имя, возраст, сказал об отношении к военной службе.
— А теперь, мистер Симмонс, будьте добры, опишите вчерашний вечер.
— Мы заклали упитанного тельца [11] . Я хочу сказать, Мици самолично изготовила мятные печенья, а тетя Летти повелела откупорить новую бутылку хереса…
— Новую? — прервал его Креддок. — А что, была старая?
— Да. Целых полбутылки. Но тете Летти что-то в ней не понравилось.
11
Заклать упитанного тельца — угостить лучшим, что есть в доме, крылатое выражение, восходящее к библейской притче о блудном сыне.
— Она нервничала?
— Да не особенно. Она чрезвычайно разумная женщина. Это старушка Банни всех взвинтила — весь день каркала.
— Значит, у мисс Баннер и вправду были дурные предчувствия?
— О да, она натешилась вволю.
— Объявление она восприняла всерьез?
— Еще бы! Она так перепугалась!
— А мисс Блеклок сначала решила, что вы каким-то образом причастны к публикации объявления. Почему?
— Так меня же здесь вечно обвиняют во всех смертных грехах!
— Вы хотите сказать, что к объявлению не имеете ни малейшего касательства?
— Я? Ни с какого бока!
— И вы раньше не видели Руди Шерца и не общались с ним?
— Никогда.
— Но вы способны на такие шутки, верно?
— Кто вам сказал?! А все из-за того, что я однажды подложил Банни в постель яблочный пирог и послал Мици открыточку: “Берегись! Гестапо напало на твой след!”
— Расскажите о случившемся.
— Как только я вышел в маленькую комнату, чтобы принести херес, свет вдруг погас. Я обернулся: в дверях стоял какой-то тип, он рявкнул: “А ну руки вверх!” Все разохались, развопились, а я прикидывал, как бы половчее сбить его с ног. Но он вдруг принялся палить из пистолета, а потом хлоп — и повалился на пол; фонарик выпал из его руки, и опять стало темно; тут полковник Истербрук стал командовать, как в казарме: “Свет! Свет!..” А где я ему возьму свет? Разве моя зажигалка долго протянет? Эти проклятые новшества — сплошное надувательство.
— Как вам показалось? Налетчик целился именно в мисс Блеклок?
— Откуда мне знать? Думаю, он стрельнул просто так, шутки ради, а потом понял, что зашел слишком далеко.
— И застрелился?
— Почему бы и нет?
— Вы абсолютно уверены, что никогда прежде его не видели?
— Абсолютно.
— Спасибо, мистер Симмонс. Я хотел бы опросить остальных, тех, кто присутствовал здесь вчера. В каком порядке это лучше сделать?
— Значит, так.., наша Филлипа — миссис Хаймс — работает в Дайас-Холле. Ворота почти напротив наших. А оттуда ближе всего до Светтенхэмов. Спросите — вам любой покажет дорогу.
Глава 7
…И другие
Даиас-Холл сильно пострадал за время войны. Там, где некогда росла спаржа, теперь радостно произрастали сорняки, среди которых, как свидетели безобразия, с трудом пробивались жалкие, тощие метелочки спаржи. Зато вьюнки, крестовник и прочая нечисть чувствовали себя вольготно.
Часть огорода, правда, уже призвали к порядку, и там Креддок обнаружил унылого старика, который задумчиво опирался о заступ.
— Вы небось миссис Хаймс ищете? Уж и не знаю, что вам сказать. Она все наперекор делает. Я к ней с чистой душой, да что толку? Эти молодые девицы никого не слушают, никого. Думают: раз штаны нацепили и уселись на трактор, так им никто не указ! Но тут настоящий садовник нужен. А эту премудрость в один день не одолеешь. Да, садовник — вот кто тут нужен.
— Пожалуй, — поддакнул Креддок.
Но старик воспринял его слова как упрек.
— Да вы сами посудите, что я могу один? Здесь всегда работало трое взрослых мужиков и парнишка. Столько и сейчас требуется. Ведь далеко не всякий будет надрываться, как я. Порой до восьми вечера здесь спину гну. До восьми!
— А вы что, с фонариком работаете?
— Так я ж не про сейчас, говорю. Я о лете говорю.
— А-а, — протянул Креддок. — Ну, я пошел искать миссис Хаймс.
Крестьянин, видимо, был заинтересован.
— А чего она вам понадобилась? Вы ж из полиции, да? Она что, в историю влипла, или это из-за Литтл-Педдокса? Там какой-то тип в маске вломился с револьвером в комнату и хотел грабануть, а народу в комнате было яблоку негде упасть! Эх! До войны такого бы не случилось. А все из-за дезертиров. Ишь головорезы, рыщут по стране. И почему только военные их не скрутят?
— Сам не знаю, — пожал плечами Креддок. — Наверно, налет вызвал много пересудов, да?
— Еще бы! И куда мы катимся? Мне-то Нед Баркер рассказал. А виной всему вроде как девчонка, что готовит на мисс Блеклок, мерзопакостный у нее характер, она точно замешана, так он сказал. Он уверяет, она коммунистка или того хуже, а нам такие не подходят. А Марлен, она в баре за стойкой торчит, ну, вы понимаете, о чем я.., она говорит, у мисс Блеклок есть что-то очень ценное. Нет, не то, про что вы подумали, я уверен, что с мисс Блеклок взять нечего, разве что его большущие бусы из фальшивого жемчуга. А Марлен и говорит: “А вдруг они настоящие?” А Флорри, дочка старика Беллеми, ей в ответ: “Еще чего! Это же…” И как-то она их обозвала. Бижутерия, вот как! Бижутерия… Хорошенькое названьице для обыкновенных побрякушек! Мы-то с вами знаем, что это просто стекляшки. Небось и то, что девчонка Симмонс носит, эта ее золотая веточка и собачка — тоже бижутерия. Нынче редко у кого увидишь настоящее золото, даже обручальные кольца, и те делают из какой-то серой платиновой дряни. Сколько б ни стоило, все равно вид убогий, так я считаю; — Старик Эш перевел дух и продолжил: