Обычная магия 4
Шрифт:
Руслан с трудом отвлёкся от медитативного созерцания дороги и уставился на карту Краюхино.
— Вот тут дед живёт… жил, — показал пальцем Славик. — Вот там кладбище деревенское.
Деревня, судя по карте, была совсем невелика: пять улиц и два переулка. Но в Краюхино было и кладбище, и фельдшерский пункт, и почта, и даже школа.
— Мамка тут родилась, — пояснил Славик, — потом учиться уехала в город. У неё три сестры и брат, они все в Краюхино остались. Так что у меня там семь кузенов и кузин! А, Артур только уехал
Славик всю дорогу вспоминал родню из деревни, и Руслану было стыдно от того, что он, знакомый со Славиком с пяти лет, только сейчас узнал о многочисленных родственниках друга и смешных историях, случавшихся в детстве с ним и его родными.
Бьёрн сидел позади Руслана и в разговор не вмешивался.
Люди входили и выходили, то заполняя автобус, то оставляя видящих и Славика наедине с водителем.
Наконец, автобус дотрясся до конечной. После душного салона на улице было зябко и свежо.
К Славику тут же подошли две пожилые женщины, высокий мужчина с седыми усами и две девчонки лет семи-восьми.
— Славик приехал!
— Славик!
— Ну здравствуй, родной! Как вырос-то!
— Жалко, дед не дожил…
Одна из женщин всхлипнула, девочки зашмыгали носами, а вторая женщина зашикала:
— Ну-ка хватит сырость разводить! Славик, ты мальчиков-то своих представь, а то стоят, смущаются чего-то.
Славик уже успел пожать руку седоусому мужчине, обнять девчонок, расцеловать в обе щёки заплаканную женщину.
— Тёть Катя, тёть Лен, дядь Вова, это мои друзья — Руслан и Бьёрн.
— Как? Бьёрн? Ох и имена нынче пошли! — покачала головой тётя Лена.
— А у нас в классе, — сказала одна из девочек, — есть Ратмир, Мирослав, Алесия и Люция!
— А у нас только Ванесса, а остальные все обычные.
— Вот я и говорю: ох и имена…
Встречающие повели гостей к дому. Решено было, что Славик с матерью поселится в доме деда, а его друзей разместят у дяди Вовы, в соседнем доме.
Руслан к такому количеству людей не привык — ему хотелось тишины и покоя. И еды. Почему-то за время пути он ужасно проголодался.
Во дворе глухо и сердито лаял пёс.
— Пятый день лает! — всплеснула руками тётя Лена. — Вот как у бати видения начались, так Барс и начал лаять. А Мурза к Вовке сбежал, а…
— Да не было у отца никаких видений! — строго перебила тётя Катя.
— Были!
— Не было!
— Были! Он же видел чудищ всяких! Сам мне жаловался!
— Раз-другой померещилось — это не видения. У него ж температура поднялась под сорок!
Женщины взялись спорить, а одна из девочек тихонько шепнула:
— Деда монстра видел… И мне показывал, но я не увидела…
Руслан хотел расспросить девочку поподробнее, но они уже подошли к нужному дому.
Разговоры,
Почти все местные уже спали, когда Славик, поминутно оглядываясь, провёл видящих в холодную комнату, где из мебели сейчас были только две табуретки, на которых стоял гроб, и несколько стульев. Руслан старался не смотреть на покойника. Но он притягивал взгляд, и просто невозможно было игнорировать тело, казавшееся одновременно и пугающе реалистичным, и ненастоящим.
Проверка знаками показала, что с телом всё нормально. А вот следов незнакомой сущности вокруг было полным-полно. Они опутывали этот дом и, кажется, пару соседних.
— Надо сходить на кладбище, — сказал Бьёрн, — со здешним Сторожем поговорить.
— Я с тобой! — тут же отозвался Руслан.
— Я тоже, — хмуро заявил Славик.
Руслан хотел отговорить друга, но заметил, как тот старается не смотреть на гроб, в котором лежал худощавый восково-бледный покойник, и промолчал.
— Ладно, — кивнул Бьёрн. — Только ни слова, ни полслова Сторожу без моего разрешения.
— Так я его и не увижу, — пожал плечами Славик.
— Увидишь. У Сторожа тело человеческое.
Они выскользнули из затихшего дома. На всей улице ни фонаря, ни светлого окошка. Может, кто и не спит, но за запертыми ставнями не видно. Морозный воздух пах совсем не так, как в городе, а в высоком тёмном небе перемигивались тысячи звёзд.
До кладбища дошли быстро. Ветер гонял вокруг идущих людей беспокойные снежинки, но ничего похожего на метель не наблюдалось.
На территории кладбища ветер стих. Зато стало холодно настолько, что Руслан мигом промёрз под тёплым пуховиком и свитером.
— Здравствуй, Сторож! — негромко, но отчётливо произнёс Бьёрн. — Поговорить нужно.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом из ниоткуда вышел приземистый пожилой мужчина с невыразительным лицом. Только глаза выдавали в нём Сторожа: ярко-синие, хорошо различимые даже в зимней ночи.
— Отчего не поговорить? — пророкотал хозяин кладбища густым басом. — Про похороны старого Никитина разговор будет?
Руслан во все глаза смотрел на чужого Сторожа, пытаясь понять, похож он на Сторожа знакомого или нет.
— Да, — кивнул Бьёрн. — Судя по тому, что рассказывают, Сторож его на покой не пускает.
— А ты видел, какая погань вокруг него вьётся? Мне на кладбище такая пакость не нужна. Коли выгонишь её, тут же старого Никитина упокою.
— А кто там вьётся? Мы только следы видели.
Наставник казался напряжённым и сосредоточенным. Как будто не с мирным хранителем кладбища беседовал, а шёл по тонкому мостику над пропастью. Руслан и сам не знал, откуда взялась эта ассоциация, но образ был ярким, отчётливым и, кажется, верным.