Шрифт:
Дурная примета
В пасхальное воскресенье работать Руслан не планировал. Празднично украшенный стол с нарядным куличом, пёстрыми яйцами и аппетитной пасхой манил посидеть дома с родными. Но в половине девятого позвонил Лёня.
— Здоров, Рус!
— Привет! Всё нормально? — тут же уточнил Руслан: Леонид не имел привычки звонить просто, чтобы поболтать.
— Ага, всё тип-топ. Слушай, ты, эта, на работе?
— Нет, но могу подъехать, если надо.
— Да не, чё я буду тебя туда-сюда
Они обменялись поздравлениями, но Руслан уже встревожился. Лёня не казался напуганным или страдающим, скорее нерешительным. А это совершенно на него не похоже.
— Лёня, у тебя проблемы?
— Не, нету проблем. Всё норм. Ну, типа, есть кое-что, но это не по телефону. И вообще фигня так-то…
— Так, я через двадцать минут буду в офисе! Приезжай!
Лёня согласился, и Руслан, сказав родителям, что постарается вернуться к обеду, мигом собрался и вызвал такси.
По пути позвонил Бьёрну. Тот ответил почти сразу:
— Ты из-за Лёни?
— Да. Он тебе звонил?
— Да, только что. Сказал, что разговор есть.
— У него всё в порядке?
— Без понятия. Он не жаловался, — отозвался наставник.
Руслану хотелось задать ещё парочку вопросов, но он сдержался. Бьёрн явно знает не больше него самого, так что разумнее всего дождаться встречи с Леонидом.
Лёня приехал через пять минут после Руслана.
— Здоров, мужики! Чё-то я зря вас, эта, дёрнул… ну, у меня тут тока один вопрос так-то…
Леонид замолчал, подбирая слова, и наконец выдавил из себя:
— Слышьте, эта, а приметы, они работают, а?
Руслан и Бьёрн изумлённо переглянулись.
— Типа чёрной кошки? — осторожно уточнил наставник.
— Ну, ладно. Тока не смейтесь! Мы, короче, с Леночкой решили пожениться! — Лёня, кажется, слегка покраснел. — И эта, можно свадьбу в мае играть, а?
Руслан еле сдержался, чтобы не улыбнуться: Леонид выглядел одновременно ужасно решительным и очень смущённым.
Бьёрн и глазом не моргнул. Сказал:
— Поздравляю вас с Леной! А свадьбу можно играть тогда, когда вам хочется. В любом месяце.
— Точно? Хотя чё это я — раз ты сказал, значит, точно! Спасибо! А то мы чуть, эта, с Леночкой не поссорились… хотели вот ща, в апреле, пожениться, а там всё ваще занято. Я и, типа, деньги предлагал, а нету мест. А я, эта, слыхал, что если в мае, то маяться… Сказал Леночке: давай, типа, до лета подождём. А она обиделась… Ну, раз приметы нету, то как Ленка хотела, так и сыграем! Шестого мая! Вы, эта, мужики, приходите! Во, приглашения вам чуть, эта, не забыл!
Лёня вытащил из внутреннего кармана куртки слегка помятые пригласительные открытки с голубками и протянул Бьёрну.
— Я ж, эта, благодаря вам с Леночкой познакомился… Спасибо, мужики!
Лёня взял с них клятвенное обещание быть на свадьбе и ушёл. Бьёрн спрятал свою открытку в стол и вручил ученику его приглашение. В нём значилось,
Он сразу решил, что пригласит с собой Регину. От этой мысли стало тепло и немного волнительно. А она согласится? А это не слишком смело с его стороны? А что подарить? И что там будет? Руслан был на свадьбе тёти, но тогда ему было лет семь, и он уже почти ничего не помнил.
От размышлений его отвлёк наставник:
— Всё, иди домой. А я к Демону поеду. Оксанка там такой вкусноты наготовила — просто…
Дверь открылась, и Бьёрн замолчал.
На пороге стояла бледная, болезненно-худая женщина. В светлом не очень чистом пальто, голубом берете, из-под которого свисали свалявшиеся светлые пряди, и в заляпанных грязью высоких сапогах. На плече чёрная сумочка с длинным ремешком.
Руслан так и не понял, сколько посетительнице лет. Она то казалась ровесницей Бьёрна, то выглядела старше Русланова отца. Наверное, из-за того, что выражение её лица постоянно менялось. Женщина непрестанно морщилась, щурилась, облизывала губы. Её руки тоже постоянно находились в движении: она дёргала ремень сумочки, щипала край рукава, барабанила пальцами по бедру.
— Вы что-то хотели? — прервал затянувшееся молчание Бьёрн.
— Не знаю… Здравствуйте… Можно зайти? — женщина говорила отрывисто и продолжала смотреть туда-сюда, словно не могла выбрать, на чём сфокусировать взгляд.
Руслану стало не по себе: очень уж она напоминала сумасшедшую. Левый глаз не болел, но тревога не уходила.
— С праздником, кстати… Так я зайду?
Руслан осторожно начертил знак. Как-то очень уж настойчиво она спрашивала разрешения войти. Может, это и не человек вовсе? Однако знаки ничего подозрительного не показали, всё чисто.
— Садитесь, — сказал Бьёрн, указывая на кресло для посетителей.
Наставник не выразил согласия: не сказал «да», «входите» или «можно». Тоже подозревает, что с этой женщиной не всё в порядке?
Посетительница медленно и как бы через силу дошла до кресла. Села. Снова огляделась.
Сказала:
— Помру я скоро… Покойник меня заберёт.
Её слова прозвучали совершенно безумно. И очень жутко.
— Какой покойник? — спокойно поинтересовался наставник. — Знакомый ваш?
— Что? Нет… нет-нет. Я его не знаю. Просто — покойник. Его машина сбила на проспекте…
— Когда?
— Что? А, в среду. В эту.
— И почему он должен вас забрать?
— Ну, его несли на носилках, накрытого. А я не поняла, что там. Бежала… быстро бежала… Все сейчас торопятся. Всё успеть. Всё быстро-быстро. А зачем?
Она уставилась на Бьёрна и, не дожидаясь ответа, сказала:
— Споткнулась, упала, и тут его несут. Простыня сползла, а там — он. Мёртвый-мёртвый. Страшно! Я ж, получается, наперерез похоронам пошла. Ещё и почти на покойника упала. Заберёт он меня. Ох, заберёт…