Обычная магия

Рубино-Бродвей Кейтлин

Димитрий рванул к ней, но Бекки уже двигалась, вытаскивая ремень и хлеща им, в следующую секунду отскакивая в сторону. Ее запястье щелкнуло, почти лениво, а ремень вспыхнул, обвившись о лодыжку Димитрия. От черных пут поднялась ледяная корка, обернувшаяся вокруг его ноги, он выдохнул холодные белые облачка. Мисс Мёрфи появилась позади нас и заставила отступить назад, так как Бекки сильно дернула... достаточно сильно, чтобы нога оказалась на весу, но не достаточно сильно, чтобы заставить его упасть. Димитрий подмигнул Бекки и дернул ногу назад. Смеясь, она удержалась и позволила инерции увлечь ее, скользнула под его руками за пределы его досягаемости и бросилась бежать.

Димитрий скинул путы, игнорируя сосульки, застывшие

в его волосах, и понесся за ней. Земля дрожала под его копытами. Он был быстр, но Бекки бежала, ее длинные ноги быстро увеличивали расстояние, она даже не запыхалась. Она влетела в здание, возникшее в следующую секунду перед нею, чтобы оттолкнуться от стены, развернуться и успеть схватить Димитрия за рога. Через мгновение она запрыгнула ему на спину, но ненадолго, потому что он крутанулся, достаточно сильно, что я была удивлен, как она не полетела прочь. Она держалась за его рожки, но он сбросил ее, крутя головой и падая с ней на землю. Она рассчитывала на его попытку избавиться от нее, и использовала ее, чтобы победить.

Они развалились на траве, смеясь. Бекки протянула ему руку, когда он встал.

–– Я выиграла.

Димитрий рывком поставил ее на ноги и стряхнул траву с ее плеч.

–– Нет, я позволю тебе хорошо выглядеть перед новичками. Плюс ты все еще должна мне с прошлого раза. Я вычту это из твоего счета.

Бекки толкнула его и повернулась к нам.

–– Самооборона, –– объявила она, снова становясь учителем. –– Да, вы будете изучать, как бороться и защищать себя. Но обо всем по порядку. Мы пробежимся по простым маневрам, методам спасения, что делать, если вас схватили. Мы не будем пока заниматься ни с кем таким, — она кивнула на Димитрия — некоторое время. Только когда я узнаю вас всех немного лучше. Только когда я поверю, что вы не испугаетесь.

–– Переходим к следующей части нашего занятия. –– Бекки свистнула и дети в окнах успокоились. Было странно, что внутренний двор так быстро перешел от бодрых выкриков к мертвой тишине. –– И это самая важная часть, мальчики и девочки. Используйте ваше знание ответственно.

Бекки осмотрела нас.

–– Защищающие заклинания на нас не срабатывают, и охранки, и чары. Мы можем пройти прямо в банковское хранилище, в чей-нибудь дом. Быть простаком означает больше, чем бессилие магии над нами. Это означает, что вы можете красть – вы можете причинить боль – и вас не нельзя наказать. Обычные тюрьмы? Они не могут удержать нас. Мы можем перейти через зачарованные границы. Нас нельзя сослать. Люди боятся вас, и они должны, потому что вы не можете управлять собой. И именно это в конечном счете делает вас опасными.

На ее лице ничего веселого или игривого не отражалось. Бекки была такой суровой и жесткой, что нить страха поползла по моему позвоночнику.

–– Теперь, я надеюсь, что вы чему-нибудь научитесь на этот уроке. Я надеюсь, что вы насладитесь, но... зарубите себе на носу, здесь не место для безделья. То, что вы делаете, отражается на всех других простаках за пределами школы. Если я поймаю вас на том, что вы делаете то, что мне не нравится, вас исключат. Школа все равно позаботится о вас, накормит вас, поможет вам найти место, если вы захотите, но ваши дни в качестве учеников будут окончены. Вы все поняли?

Мы поняли.

–– Хорошо. –– Бекки улыбнулась. –– А кто теперь хочет поуворачиваться от огненных шаров во дворе?

12

Начало учебного года было занятым и слилось в одно сплошное пятно... все двигались, все новое, а мы – новички, задыхались, лишь бы не отставать от других.

Поначалу было трудновато, потому что мы ни на минутку не присаживались. Утренние уроки были тихими, нормальными и постоянными, но как только мы добирались до занятий Бекки, то забывали об этом. Понедельники, среды и пятницы были днями самообороны, днями, когда мы никогда не переставали бежать, подскакивать,

бежать, прятаться, и снова бежать, пока наши ноги не подкашивались. Даже когда мы просто учились, Бекки пыталась держать нас в движении. Она не могла описать, как прорываться через барьер, мы должны были бежать, чтобы лично убедиться. Она не говорила нам, что означали защитные камни, она разбрасывала пять раскаленных штуковин по внутреннему дворику и велела нам охотиться за тем, что давал дымную магию. Конечно, это было нехорошо, но мы начали подшучивать, что история с мисс МакКартни просто отдыхала.

Эйла, другая сестра-маджидка, наконец, сломалась во время субботнего урока – да, верно, мы занимались с Бекки каждый свободный день, включая выходные – и потребовала:

–– Почему мы должны так много работать?

–– Что ты будешь делать, если кто-то решит тебя схватить? –– поинтересовалась Бекки. – Ты слишком мала, чтобы сражаться, даже если бы знала как.

Самая сложная часть в самообороне была та, где Бекки отрабатывала движения с Димитрием, а потом делила нас на пары, чтобы мы пытались нападать друг на друга. Это казалось забавным и заманчивым, и если честно, мы не доходили до той точки, где могли причинить друг другу боль. Только если не состояли в паре с Цезарем. Никто не хотел иметь с ним дела. Обычно все старались найти любого партнера, лишь бы не его. Первые два урока маджидки пытались запугивать Фрэн, чтобы та встала с ним в пару, что дико разозлило Бекки, поэтому она заставила нас бежать дополнительные круги за то, что «никто не заступился». Потом она поставила обеих сестер с Цезарем, которому, между прочим, было все равно.

Остальные равномерно распределились на игровой площадке. Маджидкам понравилось дразнить людей, заставлять подчиняться; терпеть их было не так уж и забавно, учитывая то, что Бекки назвала это «эффективной стратегией борьбы». Фред никогда не обижал девочек, и нельзя было рассчитывать, что Фрэн вообще кого-нибудь ударит. Лучшее, что было у меня, это выносливость. Все мы думали, что Питер будет жесток из-за своей горечи, которая, казалось, поглощала каждый момент его бодрствования. Но если он и бил, то не очень сильно. Было всегда достаточно сообщить, что он победил. Вместо этого он предпочитал указывать на слабые места и говорить, как он собирался использовать их в своих интересах. Это предоставляло возможность менее щепетильным... скажем, сознательно допускать ошибку, а затем использовать время, когда Питер останавливался и брюзжал, чтобы повалить его на землю.

Проблема с Цезарем состояла в том, что он грязно боролся. Кусал, тянул за волосы, выкручивал пальцы, ради победы он делал все. Это означало, что побеждал он всегда, а это в свою очередь выводило нас на очень информативный урок о том, как лечить человеческий укус.

Вначале было тихо, Бекки учила нас, как выкрутиться из захвата. Она исправляла положение одной из сестер, когда Фрэн внезапно вскрикнула. Цезарь повалил ее на землю, и это была уже и не практика, и не забава, потому что он причинял ей боль. Я обвинила Цезаря и сцепилась с ним... я вообще-то довольно хорошо боролась; оказывается, многим важно, куда бить... и мы покатились. А затем Цезарь сошел с ума. Пинаясь и царапаясь, он схватил меня за волосы и дернул настолько сильно, что я вскрикнула. Я слышала, как Фред просил:

–– Давай, ребята, остановите это.

Влез Питер, на несколько секунд завязалась настоящая борьба, прежде чем Бекки схватила Цезаря за загривок. Она притащила его в угол внутреннего двора и отчитала. Я только уловила слова «Алекса Хейл», «финансирование» и «дисциплинарные взыскания».

Фред поспешил и помог мне встать.

–– Эбби, ты в порядке?

–– А как Фрэн? –– спросила я.

Фрэн все еще лежала на земле, съёжившись в комок, проводя пальцами по волосам.

–– Все хорошо, –– сказала она, не глядя на нас. –– Я была в порядке. Вам не нужно было... –– Она замолчала и покраснела.