Обычные приключение «олимпийца» Михаила Енохина
Шрифт:
— Ладно,—сдался Михаил, сурово оглядел Бориса и компанию,— Только уговор — не выдержите наше новое «спортивное» испытание, не примем.
— Испытывай,—с готовностью сказал Борис. — Все выдержим.
— Говори — что, — потребовал Хихикало. Молчун кивнул.
— Я еще не придумал, — признался Михаил. — Испытание должно быть самым тяжелым.
Новое «спортивное» испытание
На следующий день все собрались у шлюпки. Каждый должен был предложить самое трудное испытание.
— Сад поливать, — уныло сказали Мошкины.
— Землю копать, — тяжело сказал Хихикало.
—
«Белье стирать», — написал Молчун на листке в блокноте.
— Да, — согласился Михаил. — Это уже кое-что. Хорошо бы найти какие-нибудь детские ясли и все там перестирать, до единой пеленки. Вот тогда бы мы точно увидели, кто из нас отсеется!
— Придумал на нашу голову, — зашипел Борис, толкнув Хихикало локтем.
— Но нам не доверят, — продолжал Михаил. И все повеселели. — А жаль, трудное это дело...
— Полы мыть не легче, — сказал Женька, еще ничего не предлагавший. — Вот в школе мыть полы заставляют дежурных. Хорошо еще, что только свой класс, а не всю школу до чердака! Надорваться можно!
Михаил встал:
— Решено. В какой вы школе учитесь?
— В пятой приморской, — нехотя ответил Борис.
Женька насупился, предчувствуя, что сболтнул что-то лишнее.
— Сколько там этажей? — спросил Михаил.
— Пять, — буркнул Хихикало. — А может, выберем другую, какую пониже? — он сразу все понял.
— Это на нас семерых-то, — заметил Михаил, — пять этажей?!
— А две лестницы! — рассердился Борис. — Шутка? По сто десять ступеней каждая!
— Отлично! Про лестницы-то я и забыл! — обрадовался Михаил.— Нас же семеро. Пять этажей и две лестницы — то что нужно!
— И вовсе не нужно, — заныл Женька. — Почему это нам с Мошкиными тоже испытание? Мы уже давно в команде! Это вот им — испытание! Вымоют школу — тогда их и примем!
— Нечестно! — сказал Михаил. — Как мы можем другим испытание давать, если не знаем: выдержим ли сами!
— Верно! — горячо подтвердили Борис и Хихикало. А Молчун кивнул. Мыть всю школу одним им явно не хотелось.
— А классы тоже надо или одни коридоры? — поднял руку Хихикало и тут же схватил подзатыльник от Бориса.
— Конечно, и классы, — простодушно ответил Михаил.
— Идем к завхозу проситься школу мыть? — дружно сказали Мошкины.
— Проситься не будем. Это неинтересно, — отчеканил Михаил. — Тайно начнем, когда стемнеет.
— При свете луны? — поинтересовался Борис, подумав что так даже лучше: не различишь потом, где вымыто, а где — нет.
— Я потом с фонариком проверю, — словно угадав его мысли, ответил Михаил.
...В этот раз не охраняли дома ни Михаила с Женькой, ни братьев Мошкиных, и они смогли поздно вечером улизнуть, хоть и боялись, что их отсутствие вдруг обнаружат. Но кто же мог подумать, что они способны даже дойти до мысли такой: удрать куда-то так поздно, раз этого им никто не запрещал и не запирал на ключ.
Ну, а Борис, Молчун и Хихикало ушли из дому совершенно спокойно. Каждый, во-первых, спал в саду. Во-вторых, никогда не задумывался о каком-то распорядке дня, по которому почему-то полагается детям ночью спать. А в-третьих, они в любой момент могли сказать (Молчун письменно), что сговорились пойти на ночную рыбалку. Словом, это не было для них проблемой. Они жили летом вольготно: домой приходили только есть и спать, да и то в любое время. Родители давно махнули на них рукой.
...У школы собрались в одиннадцать вечера. Все пришли с тряпками, с ведрами, а Хихикало — с чайником. #
— А чайник зачем? — спросил Михаил. — Чаи гонять?
— Не гонять, а брызгать,—сдержанно ответил Хихикало.—Полы брызгать, а потом тряпкой размазывать.
— Не размазывать, а мыть, — строго поправил его Михаил.— Только неудобно с чайником-то. А ты подумал, где будешь тряпку выжимать?
— Выжимать, — хихикнул Хихикало. — Что она — штанга или гиря?
— Сам ты... гиря,—рассердился Михаил.
— Чайник, — уточнил Борис.
— Он же удобный, большой, — неуверенно защищался Хихикало.
— А я разве говорю, что ты — маленький чайник?! — усмехнулся Борис. — Большой чайник.
— Шутишь, — наконец, понял иронию Хихикало и надулся. Видно было, что в школе совсем недавно провели ремонт. Во дворе стояли верстаки, трубогибочный стол и подмостья для штукатуров, заляпанные известкой.
— А там, внутри, все наверное, чисто после ремонта, — обрадовано намекнул Хихикало на то, что они не перетрудятся.
Михаил дернул ручку двери. Дверь была заперта.
— Я сейчас, — он пошел вдоль школы, приглядываясь к окнам.
— Интересно, когда ты после ремонта чистоту видел? — огорошил Хихикало Женька.
— Значит, вдвое трудней придется, — вздохнул Борис.
— Втрое, — мстительно заметил «чайник»-Хихикало.
— Придумал работенку, — угрожающе зашептал Борис на ухо Женьке. — Полегче не мог сочинить?
— Случайно с языка сорвалось, — сконфузился тот.
— Жаль, что не вместе с языком, — пожалел Борис.
— Кончайте ругаться. Давайте дело делать, я спать хочу, — заныли братья Мошкины.
Михаил, обогнувший школу, вновь появился около «бригады уборщиков»:
— Вот там форточка открыта.
...Хихикало, как ни странно, оказался прав. В школе после ремонта было чисто. Даже при свете Мишкиного фонаря, а не то что луны, заглядывающей в большие окна, было видно, что полы так и сверкают! Но Михаил сказал:
— Абсолютной чистоты не бывает. Даже в космосе полным-полно космической пыли. Вот, — он провел чистым носовым платком по новеньким керамическим плиткам в коридоре. Платок сразу посерел.