Обыкновенное чудо. Дракон.
Шрифт:
Генрих (напевает). Посмотрим, посмотрим, провозгласил дракон. Посмотрим, посмотрим, взревел старик дра-дра. Старик дракоша прогремел: посмотрим, черт возьми! И мы действительно посмо! Посмотрим, тру-ля-ля!
Из ратуши выбегает Бургомистр. На нем смирительная рубашка.
Бургомистр. Здравствуй, сынок. Ты посылал за мной?
Генрих. Здравствуй, отец. Я хотел узнать, как там у вас идут дела. Заседание городского самоуправления закрылось?
Бургомистр. Какое там! За
Генрих. Умаялся?
Бургомистр. А ты как думаешь? За последние полчаса мне переменили три смирительные рубашки. (Зевает.) Не знаю, к дождю, что ли, но только сегодня ужасно разыгралась моя проклятая шизофрения. Так и брежу, так и брежу… Галлюцинации, навязчивые идеи, то-се. (Зевает.) Табак есть?
Генрих. Есть.
Бургомистр. Развяжи меня. Перекурим.
Генрих развязывает отца. Усаживаются рядом на ступеньках дворца. Закуривают.
Генрих. Когда же вы решите вопрос об оружии?
Бургомистр. О каком оружии?
Генрих. Для Ланцелота.
Бургомистр. Для какого Ланцелота?
Генрих. Ты что, с ума сошел?
Бургомистр. Конечно. Хорош сын. Совершенно забыл, как тяжко болен его бедняга отец. (Кричит.) О люди, люди, возлюбите друг друга! (Спокойно.) Видишь, какой бред.
Генрих. Ничего, ничего, папа. Это пройдет.
Бургомистр. Я сам знаю, что пройдет, а все-таки неприятно.
Генрих. Ты послушай меня. Есть важные новости. Старик дракоша нервничает.
Бургомистр. Неправда!
Генрих. Уверяю тебя. Всю ночь, не жалея крылышек, наш старикан порхал неведомо где. Заявился домой только на рассвете. От него ужасно несло рыбой, что с ним случается всегда, когда он озабочен. Понимаешь?
Бургомистр. Так, так.
Генрих. И мне удалось установить следующее. Наш добрый ящер порхал всю ночь исключительно для того, чтобы разузнать всю подноготную о славном господине Ланцелоте.
Бургомистр. Ну, ну?
Генрих. Не знаю, в каких притонах – на Гималаях или на горе Арарат, в Шотландии или на Кавказе, – но только старичок разведал, что Ланцелот – профессиональный герой. Презираю людишек этой породы. Но дра-дра, как профессиональный злодей, очевидно, придает им кое-какое значение. Он ругался, скрипел, ныл. Потом дедушке захотелось пивца. Вылакав целую бочку любимого своего напитка и не отдав никаких приказаний, дракон вновь расправил свои перепонки и вот до сей поры шныряет в небесах, как пичужка. Тебя это не тревожит?
Бургомистр. Ни капельки.
Генрих. Папочка, скажи мне – ты старше меня… опытней… Скажи, что ты думаешь о предстоящем бое? Пожалуйста, ответь. Неужели Ланцелот может… Только отвечай попросту, без казенных восторгов, –
Бургомистр. Пожалуйста, сынок, я отвечу тебе попросту, от души. Я так, понимаешь, малыш, искренне привязан к нашему дракоше! Вот честное слово даю. Сроднился я с ним, что ли? Мне, понимаешь, даже, ну как тебе сказать, хочется отдать за него жизнь. Ей-богу правда, вот провалиться мне на этом месте! Нет, нет, нет! Он, голубчик, победит! Он победит, чудушко-юдушко! Душечка-цыпочка! Летун-хлопотун! Ох, люблю я его как! Ой, люблю! Люблю – и крышка. Вот тебе и весь ответ.
Генрих. Не хочешь ты, папочка, попросту, по душам поговорить с единственным своим сыном!
Бургомистр. Не хочу, сынок. Я еще не сошел с ума. То есть я, конечно, сошел с ума, но не до такой степени. Это дракон приказал тебе допросить меня?
Генрих. Ну что ты, папа!
Бургомистр. Молодец, сынок! Очень хорошо провел весь разговор. Горжусь тобой. Не потому, что я отец, клянусь тебе. Я горжусь тобою как знаток, как старый служака. Ты запомнил, что я ответил тебе?
Генрих. Разумеется.
Бургомистр. А эти слова: чудушко-юдушко, душечка-цыпочка, летун-хлопотун?
Генрих. Все запомнил.
Бургомистр. Ну вот так и доложи!
Генрих. Хорошо, папа.
Бургомистр. Ах ты мой единственный, ах ты мой шпиончик… Карьерочку делает, крошка. Денег не надо?
Генрих. Нет, пока не нужно, спасибо, папочка.
Бургомистр. Бери, не стесняйся. Я при деньгах. У меня как раз вчера был припадок клептомании. Бери…
Генрих. Спасибо, не надо. Ну а теперь скажи мне правду..
Бургомистр. Ну что ты, сыночек, как маленький, – правду, правду… Я ведь не обыватель какой-нибудь, а бургомистр. Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то. Меня от нее воротит, отшвыривает. Правда – она знаешь чем пахнет, проклятая? Довольно, сын. Слава дракону! Слава дракону! Слава дракону!
Часовой на башне ударяет алебардой об пол. Кричит.
Часовой. Смирно! Равнение на небо! Его превосходительство показались над Серыми горами!
Генрих и бургомистр вскакивают и вытягиваются, подняв головы к небу. Слышен отдаленный гул, который постепенно замирает.
Вольно! Его превосходительство повернули обратно и скрылись в дыму и пламени!
Генрих. Патрулирует.
Бургомистр. Так, так. Слушай, а теперь ты мне ответь на один вопросик. Дракон действительно не дал никаких приказаний, а, сынок?
Генрих. Не дал, папа.
Бургомистр. Убивать не будем?
Генрих. Кого?
Бургомистр. Нашего спасителя.