Обыкновенные девчонки (сборник)
Шрифт:
— Так надо.
Клава подумала немножко и решительно ткнула указкой в Алтайские.
— Это какие? Уральские? — спросила Стелла.
— Вот ты и сбиваешь! — крикнула Настя.
Но Стелла даже не обернулась к ней.
— Ага, не знаешь? — протянула она, с усмешкой глядя на Клаву. — А какие реки текут в Черное море?
— Мало ли какие! — ответила Клава. — Тоже еще учительница выискалась! Не буду отвечать — и все!
— И этого не знаешь! — торжествующе сказала Стелла и, подбежав к столу, поставила в тетради такую большую,
— Пусть хоть двадцать два, — сказала Клава и пошла на место, нарочно громко топая.
Пока Стелла спрашивала Клаву, Катя то и дело поглядывала на свою соседку — Наташу, хмурилась и покусывала губы. Ей уже давно хотелось сказать Стелле, что не надо вызывать и спрашивать, что гораздо интереснее было бы что-нибудь читать или рассказывать. Она молчала только потому, что не хотела мешать Стелле следить за порядком. Но внутри у нее все так и кипело.
«Рада влепить двойку! — думала Катя. — Да еще не какую-нибудь, а побольше, пожирней. Людмила Федоровна подумала бы раньше, сколько вопросов задала бы наводящих, а уж потом только вздохнула бы и поставила маленькую двоечку, а эта воображала рада поиздеваться».
Должно быть, Наташа понимала Катины мысли — она сочувственно кивала ей головой и бросала в сторону Стеллы неодобрительные, осуждающие взгляды.
А между тем Стелла уже вызвала другую ученицу, Тоню Зайцеву — тихую, робкую девочку, соседку Иры Ладыгиной по парте.
— О чем мы говорили на прошлом уроке? — спросила Стелла.
— О Северном Ледовитом океане, — чуть слышно ответила Тоня, испуганно глядя на Стеллу своими круглыми глазами.
— А на позапрошлом?
— О Великом Тихом океане, — еще тише сказала Тоня.
— А на позапозапрошлом?
— Тоже об океане, только о каком — не помню. Забыла.
— Почему забыла?
— У меня память плохая.
— Это неуважительная причина, — заметила Стелла.
— Как это — «неуважительная»? — спросила Настя. — Почему?
— Потому что неуважительная.
Тут уж Катя не выдержала. Она вскочила с места.
— Уж если спрашиваешь, — сказала она, задыхаясь от возмущения, — спрашивай справедливо! Людмила Федоровна напомнила бы, о чем говорилось даже на прошлом уроке, а тебе еще зачем-то понадобилось вспомнить позапрошлые…
— Тише, Снегирева! — остановила ее Стелла. — Я тебя не вызывала.
— Ну так вызови!
— В другой раз.
— Другого раза не будет, — сказала Катя, села на свое место и решительно отвернулась к окну.
— Нарочно слабых учениц вызывает, — сказала она вполголоса. — Хороших труднее сбить.
Еще одна двойка появилась в Стеллиной тетрадке — против фамилии «Зайцева». Но Стелле и этого показалось мало. В скобках она приписала: «По неуважительной причине».
Видно, ей приятно было разыгрывать из себя учительницу, да еще такую строгую.
Играть в школу Катя и сама любила. Но сейчас ей было не
Только сейчас поняли девочки, как интересно было на уроках у Людмилы Федоровны. Каждый день в последнее время, даже каждый час, каждая минута приносили что-нибудь новое.
Кате и в голову не приходило раньше, что самая большая гора на земном шаре — это все равно что пылинка на мяче, а самая глубокая впадина — все равно что царапина на арбузе, и что на Южном полюсе вовсе не жарко, а очень холодно…
И вот теперь Людмилы Федоровны нет. Во всех классах по-прежнему идут уроки, а у них, в четвертом «А», все словно остановилось.
Так бывает, когда в пути, на маленьком полустанке, внезапно остановится скорый поезд. Мимо деловито проносятся другие поезда, а этот стоит, и неизвестно, когда двинется дальше…
Уже и Стелла не знала, что ей делать теперь — кого вызывать и что спрашивать.
Но тут, к счастью, вернулась Надежда Ивановна.
— Простите, девочки, — сказала она, — мне пришлось задержаться. Вера Александровна вызвала меня по очень важному делу. Оно касается вас…
— Нас?.. — Все так и впились глазами в Надежду Ивановну.
— Да, девочки. Вы же сами понимаете — Людмила Федоровна вернется не скоро, а вам нельзя долго оставаться без учительницы.
— Кто же у нас будет?
— Новая учительница, тоже очень хорошая.
— А может быть, Людмила Федоровна еще поправится?
— Конечно, она поправится. Но чем дольше она будет отдыхать, тем лучше для нее.
— И хуже для нас, — сказал кто-то.
Надежда Ивановна слегка нахмурилась:
— Ну а что вы без меня делали? Успели что-нибудь?
— Нет, — ответили девочки. — Ничего не успели.
— А надо было хоть что-нибудь успеть. Взяли бы да почитали какую-нибудь книжку. Или порисовали.
— Я спрашивала их, — немного смущенно сказала Стелла.
— Что спрашивала?
— То, что уже прошли…
Надежда Ивановна посмотрела вокруг и увидела по лицам девочек, что они не очень довольны Стеллиным уроком.
— Спрашивать — это не такое простое дело, — сказала она. — Иной раз потрудней, чем отвечать.
Стелла опустила глаза и слегка покраснела. Но Надежда Ивановна этого как будто не заметила.
— Ну, ничего! — сказала она успокоительно. — Сейчас у вас будет рукоделие, потом английский. Все пойдет своим порядком.
— А завтра приходить?
— Конечно, приходите. Обязательно. Завтра у вас — пение, физкультура.
— А уроки кто нам задаст? Вы, Надежда Ивановна?
— Да, я. Леночка, дай-ка мне сюда твои книжки.
Надежда Ивановна села за стол и, перебирая страницы учебников, стала говорить девочкам, что им прочесть, что переписать и какую решить задачу.