Обыкновенный мамонт
Шрифт:
Только ступили на порог, приехали мать с отчимом.
— Помоги огурцы перетаскать! — позвал отчим.
Николай Петрович выразительно посмотрел на Витку, но ничего не сказал. Взял Серёжку за руку и ушёл.
— Ты что, оглох? — разозлился отчим и стукнул Витку по худому затылку.
— У него уши заложило, — заступился за брата Женька.
Мать подбоченилась и напустилась на Витку:
— Опять нырял? Утопнуть хочешь!
Хорошо, что никто не знал, где спрятано подводное снаряжение.
— Сейчас же иди в поликлинику!
— Выходной сегодня, — сказал отчим угрюмо.
Мать всхлипнула:
— Мало ему, что отец в море загинул, так ещё и сам в пучину лезет.
— Мичман за общее дело голову сложил, а этот…
Отчим ничего хорошего о пасынке не добавил и всё равно заставил перебирать огурцы для засолки.
Витка сортировал огурцы и думал об отчиме. Много обид на него накопилось в душе. Чёрствый человек! Даже странно слышать от него светлые слова о погибшем отце…
Ошибался Витка, рассуждая так об отчиме. Не всегда моторист был таким суровым и молчаливым. Он замкнулся и очерствел после гибели жены и дочери в осаждённом Севастополе. И после войны не оттаял, остался угрюмым и нелюдимым. Команда водолазного бота особого назначения сторонилась моториста, хотя уважала как отличного специалиста и надёжного товарища.
Когда мичман Субботин погиб, моторист принял на себя заботы о вдове и осиротевшем мальчике. Потом он стал его отчимом.
Витка ничего не знал об этом. Он не понимал отчима, как, наверное, и отчим не понимал его, Виткиной души.
Серёжка и Женька поели, выспались, а Витка всё с огурцами в подвале возился. Уши у него так разболелись, что пришлось платком повязаться.
Ребята переживали за Витку и, кроме того, извелись от неутолённого любопытства. Какого же краба он поймал, если оглох и кровь из носу пошла?
Они сидели у входа в подвал и тихо беседовали.
— Ему сильно попало? — спросил Серёжка.
— Не-е… — Лёгкие подзатыльники и шлепки Женька не считал битьём. — Дал разок по шее, и всё.
— Больно, наверное. — Серёжка страдальчески сморщился.
— Нисколечко!
Серёжка подумал, что будь у Витки такая же фамилия, как у Женьки, никто бы его не обижал.
— А Витка не может твою фамилию взять?
— Чудак ты! У Витки же отец знаменитый герой, мичман Субботин. Про Субботина все знают. Даже Станислав! Зачем Витке другая фамилия?
— Чтоб родным сделаться.
— От фамилии люди родными не делаются.
Женька обхватил руками голые коленки и надолго задумался.
— Послушай, — заговорил он через какое-то время, — вот у Витки два отца: родной и не… Но мы же с Виткой братья! Значит, я
Из подвала вышел Витка. Отчим отправил его отдыхать. Витка глянул по сторонам и таинственно поманил ребят. Он увёл их в дальний угол двора, к старой вишне. Все присели. Витка вытащил из-под кучи сухой картофельной ботвы влажный мешочек и бережно вытряхнул на землю краба.
Сережка как сидел на корточках, так и отпрыгнул назад. — Лягушонок, — сказал, улыбаясь, Витка, довольный сильным впечатлением, которое произвёл его краб.
— Мохнатый! — сдавленным голосом протянул Серёжка.
— Блэкфорд Виргиниана, — торжественно объявил Витка.
Женька с восхищением и гордостью взглянул на брата.
— Такого ещё никто не ловил!
— Можете потрогать, — милостиво разрешил Витка.
Ребята, словно по команде, спрятали руки за спину.
— Ещё бороду помнём, — благородно отказался Серёжка и торопливо прибавил: — У меня тоже крупненький был. Меньше, конечно, но зато такой кусучий!
И он показал Витке палец.
— Не бойтесь, — успокоил Витка, — я его в газету заверну. Краб, его хоть в папиросную бумагу упакуй, сразу смирным делается. Жень, ты ведь знаешь, где Станислав обедает?
— На веранде.
— В самом углу, на веранде. Сбегай, отнеси краба. Сейчас ужин как раз. И спроси, автобус когда. Попрощаться я приду. А в столовую неудобно в таком виде появляться.
Смущал не внешний вид. Не хотелось глухим с крабом к Станиславу идти.
— Можно, и я с Женькой? — попросил Серёжка, но вспомнил: Витка же не слышит…
Они несли толстый пакет с крабом по очереди, Совсем не страшно было. Витка завернул краба в газету и перевязал шпагатом. Он велел сразу не говорить Станиславу, что и от кого. Удивится сперва, потом сам догадается. Такого краба только старик Виктор мог добыть со дна морского для Яшки — светлой мордашки.
Имя «Бикфорд» для Серёжки не было новым. У сапёров шнур есть, бикфордов. Толовые заряды поджигать. Наверное, Бикфорд не только запальный шнур изобрёл, но и краба первым нашёл. А фамилия у краба прежняя осталась, Виргианов.
Женька влез на перила, просунул голову через зелёную стену винограда и заглянул на веранду. Станислав ещё не приходил ужинать.
Ребята притаились за гипсовой вазой и стали караулить.
Женька отдал пакет Серёжке.
— Пойдёшь ты. Сюрпризнее получится.
Наконец появился тот, кого они ждали. Высокий, загорелый мужчина в шортах и полосатой, под тельняшку, нейлоновой тенниске. На ногах резиновые «вьетнамки». Серёжка и не узнал его сразу.
— Иди, — шепнул Женька. Серёжка вышел навстречу.