Обыкновенный принц
Шрифт:
— Макс, мы тут. Ты… — вопрос Вилмера оборвался: Максимиллиан шикнул на друга:
— Тихо! От наш Тео снова вести, я слушать!
— Арженти, — поправила Мэйли, но и от неё важный карлик отмахнулся.
Вдруг несколько огней погасло — с вершины горы, превращая нежные струи воздуха в ураган, взметнулся десяток драконов. В нескольких метрах вспыхнуло зарево, принимая в своё чрево крылатых существ, и сразу погасло, снова открывая зрителям безмятежный вид на гозонт с розовой кромкой.
— Только что сообщить, что наш Те… Арженти (чтоб его тайны!), кажется, совершить ограбление века, —
Сердце Мэйли забилось. Если бы можно было выторговать себе крылатую суть, она бы не стала спрашивать разрешения, а тоже полетела бы навстречу.
— Это точно? — спросил Вилмер. — Новости кажутся слишком невероятными. Ты это через моего переводчика услышал или опять им не пользуешься?
— Я учить алатусский, а не твой перевод, умник, — отпарировал Макс и замолчал, ибо запел первый жрец.
Одинокий голос подхватил второй, третий… И за спиной загудел тысячеголосый хор, вторя молитве. Мэйли чувствовала мурашки, торжественный озноб волнами накатывал, вроде отпускало, но вслед за новой молитвенной руладой снова возникала новая волна, так что хотелось почесаться или поёжиться. Это длилось четверть часа или чуть больше, потом Мэйли привыкла. Вспомнились католические мессы, на которых приходилось бывать за компанию с Делфиной, горячо молящейся о пропавшем Тео.
Подумалось, что если материнская молитва имеет хоть какое-то значение, то Тео просто обязана была преследовать удача. Бедная Делфина!
«Я не алатус, мне можно», — поймав себя на том, что мысли уносятся далеко от насущной темы, она с облегчением стала думать о разном. Светило поднималось медленно, и молитва не останавливалась. Мэйли мысленно обращалась к Тео, как это привыкла делать в последние полгода, уговаривая его закончить свои подвиги и прилететь сюда, в Алатерру, к Мэйли. Почувствует ли он? Кто-то сказал, что купол мешает ментальному общению, перекрывает связь, поэтому алатусы в стране Либериса не имеют той поддержки, к которой привыкли здесь. У Макса, например, получилось связаться, но тогда они были по ту сторону...
А если за эти два месяца связь с Тео разорвалась? Просто исчезла. Так сказать, без тренировки силы угасают… Мэйли прерывисто вздохнула: не о том она сейчас думала. Рядом крутил головой Вилмер, разглядывая молящихся, Макс уставился на солнце, а она… Она думает о том, как бы обнять Тео. И не отпускать больше никуда. А ещё лучше — вернуться домой, в Сидней. Или Шаолинь, куда начали принимать девчонок…
— О! — дёрнулся рядом Вилмер и что-то сказал Мэйли, наклоняя голову, но она не услышала: хор стал громче, усерднее.
Показался первый луч. Яркое щупальце осторожно потрогало покрывало ночи, мигнуло, вызывая собратьев, и следом три луча воткнулись в небосвод. Солнце, он же Глаз Алатуса, показало оранжевый край. Молитва внезапно оборвалась. Стало так тихо, что был слышен свист ветра, облизывающего замершие фигуры.
И вдруг Мэйли ЭТО почувствовала. Невидимая волна, похожая
Вилмер ахнул первым, на полсекунды раньше прочих. Луч охватил силуэты короля, его свиты. Белая аура сохранялась недолго — за спиной короля раскинулись огромные, чёрные крылья, от них повалил чёрный пар или чернильный туман… Аластеир Четырнадцатый застонал и упал на колено, склоняя покорно голову.
— Я не поняла, что происходит? Так и должно быть? — Мэйли спросила Вилмера на ухо.
— Кажется, нет, — Вилмер тоже был растерян.
А за спинами некоторых людей из свиты начали распускаться похожие чёрные цветы, формируясь в крылья. Толпа зароптала, по ней пошёл гул — дальше, к противоположному краю площади, где плохо было видно главное происходящее.
— О, нет! За что, Создатель?! — резко запричитал кто-то позади. Мэйли обернулась — и в толпе закрутилась чёрная позёмка. Касалась она не всех, избранных, но этого было достаточно, чтобы началась паника.
Народ забубнил, ринулся вниз, как если бы бежал от неизвестной заразы, распространявшейся среди молящихся. Те, кто выпускал крылья — среди них были в основном мужчины, но и с десяток женщин тоже Мэйли насчитала — все опускались на колени и взывали к милости сурового бога, в эти мгновения величаво поднимающегося над созданным им миром с точными законами существования.
Макс крутился, пытаясь заглянуть себе за спину.
— Нет у тебя чёрных крыльев, успокойся! — рявкнула Мэйли, озираясь, есть ли возможность сбежать отсюда без препятствий, похитить какой-нибуь хеликс и полететь к горам, чтобы убедиться, что с Тео всё в порядке. — Вил, мы можем отсюда смыться? Я беспокоюсь за… НЕГО.
Вид у Вилмера был до того ошаршенный и подозрительно весёлый одновременно, что Мэйли разозлилась, тронула Макса за плечо:
— Эй, а ты в состоянии думать или тоже под кайфом, как все здесь?
Максимиллиан не мог оторвать взгляда от чёрных фигур, скорбно застывших на краю молитвенной плошадки. Надежду внушали двое мужчин, седовласых, которые сохраняли свой прежний облик. Они стояли, вытянувшись и, возможно, ожидая наказания, которое медлило в их случае.
— Я очень хотеть знать, что случиться со мной. Если я тоже проклят — к чёрту этот мир! Появиться здесь, чтобы застать апокалипсис — Paspossible![1]
— Ну, так проверь, — Мэйли подтолкнула коротышку в спину, и сама отступила, освобождая место для обращения.
— А если я разбиться с гора? — обернулся Макс.
— Все, кто мог, уже помолился, давай, вперёд! Мы должны лететь к Те… Арженти!
Макс с возмущением упёрся руками в бока:
— Женщина! Правильно французы говорить — шерше ля фам! Вы постоянно уговаривать меня на необдуманные действия.
Вилмер прыснул, и его прорвало. Он давился смехом, не в силах совладать с неуместными чувствами. На него неодобрительно шикнули рядом стоящие взрослые, говоря, что в этот скорбный момент следует молиться, а не бесноваться.