Обжигая льдом, замораживая огнем
Шрифт:
Веки упорно сопротивлялись любому движению. Руки и ноги ощущались и даже немножко двигались. Голова перестала болтаться на шее как невесомая.
— Изверги, — с трудом прохрипела я, — перестаньте мучить животное.
Скулеж моментально прекратился.
— Эйра? — раздался дрожащий женский голосок. — Ты пришла в себя!
— Ты кто? — нахмурилась я, все еще не открывая глаз.
— Лика Палмис, — прозвучало неожиданно в ответ.
Каюсь, виновата. На эмоциях поприветствовала ее красочно в духе Клауса, с изящными оборотами. Веки по итогу спича удалось обуздать и сквозь узкие щелки я осмотрела серые стены,
— Где мы? — решила начать с вопроса любого путника, который знал короткую дорогу.
— В камере, — хлопнула она мокрыми ресницами.
— Не, камеры в тюрьме. А таких бесчеловечных условий, — я намекнула на цепь и ошейник, — там нет. Гуманность в нашем мире пока еще не отменили. Я про общие положение на местности спрашивала. Улица, дом, округ.
— Понятия не имею, — всхлипнула Лика. — Меня сюда с завязанными глазами везли.
Я подумала, подумала и выдала:
— Предательница! Что жадность совсем мозги сожрала? Обидели девочку, видишь ли! Конфеты не той марки отсыпали. Ты уже большая тетеха, а все считаешь, что сидеть на шее брата правильно?
Лика вспыхнула, поджала припухшие от постоянного кусания губы и процедила:
— Тебе не понять.
— Конечно, — я наградила ее презрительным взглядом. Каким получилось из данного положения. — Я тоже младшая сестра, но никогда не считала, что меня Лара должна содержать. Наши родители уплыли на теплые острова, я собрала вещи и сняла свою первую комнатушку. Училась и работала. И не считала, что мне кто-то обязан все подать на блюдечке. И уж тем более, и мысли не возникло убить сестру!
Девушка дернулась как от пощечины. Цепь нервно звякнула.
— Не хотела я его смерти, — слезы снова потекли по щекам. — Просто… я запуталась…
— Какое хорошее оправдание, — едко заметила я. — Свалить все на несовершенство мира. Еще скажи, будто зима в этом виновата, потому что она последние извилины тебе отморозила.
— Я не оправдываюсь, — насупилась Лика. Пружины на ее кровати скрипнули, когда она спустила ноги на пол. — Сама виновата, что поверила сладким речам проходимцев. Но взрыв в доме мэра все расставил по своим местам. У меня как глаза открылись. Точнее ваш снимок. Это же было покушение на Эрика. Не с целью запугать. А убить. И еще. Мне приказали затеять ссору и сбежать прямо перед взрывом. И то, что ты потребовала поставить на меня метку… Получается, Лорсен задумал все спихнуть на меня. Заклеймить братоубийцей. Я испугалась. Начала искать доказательства их вины. Попыталась записать разговор. На это и спалилась. Теперь сижу здесь. Они говорят — буду приманкой. Заставят брата явиться меня спасать. Но что-то изменилось. Вчера Олдрен метался по комнате как безумный, а потом выкрикнул твое имя. И убежал.
Из-за напряжения шея начала болеть, и я положила голову.
— Его брат. Модельер. У него опухоль сердца стала активной. Он в больнице. Умирает.
Лика испуганно охнула. Я уже порадовалась ее адекватности, когда она открыла рот:
— Нашел время сдыхать! Кроме него на чокнутого убийцу никто влияния не имел!
Мой желудок выразительно и громко поддержал ее. Опять почему-то захотелось зеленых яблок. Слюна аж по подбородку потекла.
Мысль опасная до дрожи: а если я и вправду беременна? Ведь выстрел паралитической пушки… и бешеный коктейль из препаратов… потом меня на плече тащили… ой, как скверно. Если с ребенком что-то случиться, я ж этого гада из самой закрытой тюрьмы достану!
Лике напряженная тишина не понравилась, и она тихо спросила:
— Ведь Эрик нас спасет? Правда?
На языке вместе со вкусом яблок вертелся колкий ответ, но тут на меня рухнуло тело.
— Палмис! — прохрипела я, пока мою тушку вдавливали в пружины.
— Эрик! — радостно взвизгнула Лика.
В общем, перенос нам подложил очередную свинью. Увесистую такую килограммов под девяносто. Вместо того чтобы отправить меня к нему, Эрика доставили прямо в руки убийцы.
— Эйра! — до кого-то дошло, что нужно встать, дабы позволить девушке дышать. — Лика? А где это мы?
— Видимо, в гостях, — я криво усмехнулась. — А у тебя с собой яблочка случайно нет?
— Нет, — расстроился мужчина. — Ты как себя чувствуешь?
— Не очень, — честно созналась я. — Да еще эти бандуры…
— Сейчас мы тебя освободим, — с нежностью проворковал Эрик. У меня брови сами от удивления на лоб прыгнули. Я и не знала, что у него есть такие нотки в голосе.
— А я? — капризно напомнила о себе сестра. — Мое самочувствие тебя не интересует?!
Палмис не отрываясь от заморозки болтов, бросил через плечо:
— После всех твоих выходок? Нет.
— Но я твоя сестра! — снова зарыдала Лика.
— А она мать моего ребенка, — сердито обрубил Эрик и в камере наступила тишина.
Я прикрыла глаза. Спрашивать уже смысла не было, я просто констатировала факт:
— Ты все-таки читал.
Тот слегка смущенно улыбнулся:
— Да, пока ты не решалась зайти в кабинет, глянул первые страницы. Мне хватило.
— И? — затаив дыхание поинтересовалась я под грохот железных варежек, развалившихся на две половинки.
— И теперь у тебя не будет повода отказаться от женитьбы, — обрадовал меня Эрик, разрывая ослабленные льдом веревки.
— А я? — плаксиво напомнила о себе Лика.
— Бросить бы тебя здесь в наказании, — вздохнул Эрик, — но я не ты. — Он сжал цепь в кулаке. Та покрылась инеем и рассыпалась на части. — О твоей дальнейшей судьбе мы потом поговорим. А пока давайте выбираться отсюда.
Выход, собственно, у нас имелся только один. Ломать стены, когда не знаешь, что за ней находиться — глупо. Так можно и здание на себя обвалить. Хорошая была дверь — прочная, толстая. Но огонь со льдом быстро испортили ее.
Я бы предпочла идти на разведку (боем) в одиночку, не имея на хвосте необученных драке людей. Но кто меня спрашивал. Эрик даже пытался пролезть вперед, но был отброшен в тылы легкой и нежной женской рукой.