Обжигающая любовь
Шрифт:
Тэмпл постоянно нервничала, что не было ей свойственно.
Однажды она решила, что лучший способ общения с ним — вести себя тихо, как мышь, не попадаться ему на глаза, не обращать на себя внимания. Тогда он оставит ее в покое. Но не прошло и минуты, как она передумала. Нет, она будет сражаться. Она собьет с него спесь, докажет ему, что у него нет права унижать ее. Она докажет этому суровому дьяволу пустыни, что не боится его. Находясь в боевом расположении духа, Тэмпл время от времени делала попытки не замечать исходящей от него постоянной
Она наносила ему оскорбления. Она высмеивала его.
Однажды во время прогулки она прервала тягостное молчание. Сердито посмотрев на шейха, она спросила:
— Кто вы на самом деле?
— Я много раз говорил вам, кто я.
— Скажите еще раз.
— Я шейх Шариф Азиз Хамид Эль-Сииф. Военачальник. Князь пустыни, защитник правоверных.
— Значит, это у вас в обычае — похищать беззащитных женщин и держать их у себя?
— Вы первая похищенная мной, — спокойно ответил шейх, положив загорелую кисть руки на луку седла. На безымянном пальце ярко горел рубин.
— Я вам не верю!
— Это ваше право.
— Да, конечно, но послушайте меня, великий князь пустыни, не знаю, кто вы есть на самом деле, не знаю, чего вы хотите от меня, но вы не на ту напали! Я не трусиха! Я вас не боюсь!
— Вы уже говорили это много раз. — Кривая усмешка тронула его губы. — Что с вами, Тэмпл, или вам не удается убедить себя в том, что вы говорите?
— Не смейте делать из меня посмешище! Предупреждаю, если вы только посмеете дотронуться до меня, я убью вас!
— Пожалуйста, перестаньте кричать. Леди себя так не ведут.
— Я буду кричать, сколько мне заблагорассудится. Вы вовсе не тот благовоспитанный джентльмен, который может указывать, как ведут себя леди. Вы животное! Это все, что вы есть! И ни один отсталый, грязный, необразованный араб не сможет указывать мне…
Доля секунды понадобилась шейху, чтобы протянуть вперед руку и схватить жеребца Тэмпл под уздцы. Он спрыгнул вниз и снял ее с седла. Разгневанный, он встал так близко к ней, что Тэмпл вжалась спиной в бок своего Тоза. Темные глаза Шарифа сверкали, как осколки базальта. Он сказал:
— Будьте осторожны, не переходите границ приличия и не сердите меня. Я не принадлежу к вашим глупым обожателям, которым вы можете говорить все, что пожелаете. Здесь ваша красота не имеет силы, мисс Лонгуорт. Никакой. Здесь я сила. Здесь отдаю приказания я, а не вы. — Он почти прижался к ней. Она поморщилась. — Никогда не забывайте, что ваша судьба в моих руках. Я могу и поступлю с вами так, как я этого хочу. Вы меня понимаете?
Тэмпл всеми силами старалась сохранить самообладание. Она молчала. Крепко сжав зубы, она отвернулась от своего мучителя. Тогда шейх двумя пальцами взял ее за подбородок, грубо повернул голову девушки в свою сторону и сказал:
— Вы меня понимаете?
— Д-да… — наконец проронила Тэмпл, ненавидя себя за то, что была вынуждена ответить. — Тогда скажите вслух, что вы меня понимаете.
— Я
Все еще придерживая ее подбородок, молодой шейх перевел ленивый взгляд на губы девушки. Несколько секунд она дрожала в ожидании поцелуя.
— Не испытывайте меня слишком часто, — посоветовал он ей, почти касаясь ее губ своими. — Однажды я потеряю терпение.
Он неожиданно резко запрокинул ей голову, убрал руки от лица и быстро отошел. Затем шейх вскочил на своего жеребца и поскакал, не оглядываясь. Тэмпл тяжело дышала. Она не знала, где они находятся и как добраться до лагеря. Она подозревала, что шейх намеренно устроил эту сцену. Ей не оставалось ничего другого, кроме как сесть в седло и последовать за арабом. Весь остаток пути они не проронили ни слова, шейх ни разу не взглянул в ее сторону.
Тэмпл успокоилась, только когда они наконец достигли шумного лагеря.
Долгие жаркие дни принадлежали Тэмпл. Шейх был постоянно чем-то занят. Любопытствуя, Тэмпл поинтересовалась у Тариза, что делает в полдень Шариф. Предполагая услышать, что в жаркие часы он возлежит на плече какой-нибудь томноокой красавицы, Тэмпл удивилась тому, что в это время молодой шейх выезжал лошадей, занимался военной подготовкой со своими соплеменниками и возглавлял родовые собрания. Чем он только не занимался!
Но Тэмпл больше всего радовалась тому, что в полуденную жару она могла расслабиться и отдохнуть.
Она читала и мечтала, зная, что суровый господин не появится в шатре раньше заката солнца.
По вечерам она надевала вечернее платье и подбирала к нему украшения: браслеты, ожерелья и серьги. Выбрав себе наряд и причесавшись, Тэмпл обедала в компании молчаливого шейха.
Узнав о его оксфордском образовании, Тэмпл однажды прервала тягостное молчание фразой: — Я кое-что о вас знаю, Шариф.
Секунду он смотрел на нее так, словно она сделала нечто неприличное.
— Неужели? — наконец тихо переспросил он. — И что же вы узнали?
— Что вы получили образование в Оксфорде. Поэтому-то вы так хорошо и бегло говорите по-английски.
Шейх пожал плечами и взял в руки серебряный кубок. Рубин на его руке сиял, ловя зыбкий свет свечи. Тэмпл заметила, что на поверхности камня появилась шестилучевая звезда.
— Многие учились в Оксфорде, — мудро заметил шейх и сделал глоток из кубка.
— Но не дикари же!
Шариф медленно поставил кубок на белоснежную скатерть.
— Пока ваши высокопоставленные предки разрисовывали себе лицо голубой краской и поклонялись корням деревьев, дикие народности составили карту звездного неба и вычислили долготу дня и закономерности смены времен года.
— Разрисовывали лицо голубой краской? Но это абсурд!
— Тогда скажите это вашим писателям Вальтеру Скотту и Марку Твену. — Он подался вперед и назидательно сообщил: — Мы прямые наследники очень древней цивилизации.