Обжигающая спираль

Горовая Ольга Вадимовна

Господи! Он хотел быть с ней. Серьезно. Несмотря ни на что. Но Света категорически отказалась от его присутствия на родах. Она не считала, что мужчина должен такое видеть.

И все его аргументы, что роды не могут выглядеть кошмарней нелегальных боев, что он достаточно насмотрелся крови и прочих прелестей за время своих занятий борьбой — не сломили стойкого сопротивления его жены. Даже аргументы врачей, что сейчас многие женщины рожают с мужьями — не возымели должного эффекта.

И потому, как только частота схваток

увеличилась, Света властно вытолкала его за дверь из предродовой палаты. А ему было слишком тяжело видеть, как она закусывает побелевшие губы и впивается ногтями в ладони, лишь бы не закричать при нем лишний раз. Он не посчитал бы это слабостью, ни на йоту не стал бы любить ее меньше. Наоборот, сильнее, нежнее.

Но и усиливать дискомфорт для Светы, раз она так хотела — не собирался.

Потому — терпеть его нервное возбуждение приходилось друзьям.

Но серьезно, его терпение заканчивалось. Руслан не шутил, когда грозился по камушку разобрать этот роддом. Ему надо было что-то делать, иначе, казалось, Рус сойдет с ума от ожидания и неизвестности. И даже спросить о том, как там Света — было не у кого. Медсестры только молча пожимали плечами и со снисходительными усмешками советовали набраться терпения.

— Волковинский!? — вопросительный оклик со стороны дверей заставил его резко обернуться и впиться глазами в пожилую женщину, осматривающую их троих.

Очевидно, выискивая того, кто откликнется.

— Что? — отчего-то его голос сел. И Руслану пришлось откашляться. — Что? — повторил он уже громче и четче, не обратив внимания на хихиканье Серого за спиной.

— Можете подниматься, — с усмешкой позволительно кивнула медсестра. — Второй этаж, третья палата…

— Спасибо, — уже на ходу кинул он, пробегая мимо медсестры, бросившись к лестнице.

— Хоть бы спросил, кто родился, — донеслось до него замечание Серого, которое друг пробормотал давясь смехом.

— Поверь мне, ему сейчас без разницы. Лишь бы Свету увидеть, — снисходительно ответил Валентин.

Руслан не мог не согласиться с приглушенными словами друга, пока почти бежал по ступенькам.

А на пороге палаты — его сковал непонятный ступор. Руслан замер, едва переступив порог и, как не заставлял себя, никак не мог двинуться дальше.

Света с улыбкой подняла на него измученное лицо.

Она выглядела такой уставшей и бледной. Казалось, вот-вот упадет в обморок. И в то же время, словно бы вся светилась изнутри.

Собрав в кулак всю свою волю, Руслан заставил себя переставлять непослушные ноги.

Палата была небольшой, одноместной, метра четыре на четыре. Зато с хорошим ремонтом и условиями пребывания.

Однако Русу показалось, что она длиной минимум километр, пока он наконец-то добрался до жены и рухнул на стул, стоящий у кровати.

Сама Света, лежащая на двух подушках, с улыбкой смотрела за

его дрожащими руками, которыми Руслан нервно ерошил волосы, и тихо смеялась. Одной рукой она подпирала голову, а второй придерживала…

Руслану пришлось моргнуть, чтобы навести резкость в глазах. Все вдруг как-то странно расплылось.

У груди Светы, одетый в шерстяные носочки, какой-то пушистый, будто плюшевый мишка, комбинезончик, и шапочку, словно у сказочного гномика — лежал ребенок.

Руслану он казался таким крохотным, игрушечным. Малыш забавно махал ручками, сжимая и разжимая миниатюрные пальчики, и слепо тыкался морщащимся носиком в грудь Светы, издавая какие-то непонятные, неразборчивые звуки.

— Похоже, твое желание исполнилось, Руслан, — все с той же насмешкой тихо прошептала Света, посмеиваясь над тем, как он пялился на них. — У нас — дочка.

— А? — ошеломленно переспросил он, все еще не в силах оторвать глаз от этого копошащегося комочка. — Кто?

Света засмеялась громче и ласково погладила его щеку. А он поймал ее пальцы своей рукой, поняв, что и руки любимой дрожали, только, наверное, от усталости.

— Дочка, — все еще смеясь, повторила Света. — Маленькая девочка, как ты и хотел.

— Дочка? — ощущая себя идиотом, но не в силах не переспросить, повторил он следом за ней, и посмотрел в глаза жены, чувствуя, как расползается на губах глупейшая, счастливейшая улыбка. — Дочка?!

Света кивнула. А Рус вдруг счастливо рассмеялся и уткнулся Свете в ладонь.

— А, можно, я ее коснусь? — неуверенно прошептал Рус, вновь посмотрев на дочь.

Она казалась такой маленькой и хрупкой. Особенно на фоне его огромных рук. Собственная идея дотронуться до дочери показалась Руслану сумасбродной.

— Конечно, можно, — с такой уверенностью, будто ощутила его сомнения, кивнула Света. — Ты же ее отец — ты можешь и должен касаться и обнимать ее. Дети любят, когда родители так делают, даже самые маленькие, — с убежденной авторитетностью заверила она его и, не дожидаясь действий самого Руслана, осторожно подхватила малышку под головку и маленькое тельце, протянув ему.

Не имея уже выбора и опасаясь, что любимой тяжело, Руслан протянул свои дрожащие руки и взял этого крохотного человечка на ладони, поразившись тому, насколько же она была маленькой. Не больше его предплечья.

А потом — он понял, что пропал. Окончательно и бесповоротно. И уже никогда не станет таким, как до этого момента, когда впервые заглянул в глаза своего ребенка, как увидел ее беззащитную и наверное, бессознательную попытку поближе придвинуться к его телу.

Крепко-крепко, но безгранично нежно прижав дочь себе, он перевел глаза на Свету, ощущая предательское жжение в глазах.

— Света…, — его голос сломался, словно у зеленого подростка. — Света… у нас дочка, — словно идиот, повторил он жене.