Обжигающее чувство
Шрифт:
— Это было… Он пристал ко мне очень серьезно, если ты понимаешь, что я имею в виду… Я никак не могла объяснить ему, что он меня совершенно не интересует. Я старалась быть вежливой и спокойной, но до него ничего не доходило… Он не отпускал меня… Ну вот, тогда я сказала ему, что если бы мне нравились объятия павиана, я пошла бы работать в зоопарк.
Энтони Полански рассмеялся:
— Не слишком тактично, но весьма эффектно!
На самом деле она сказала Брюсу не только это, но сейчас не имело смысла вспоминать подробности.
— Брюс принял это слишком
— Но тебе придется работать вместе.
— Я понимаю. Я вообще не собираюсь ссориться с ним. Но если… если он только попробует снова прижать меня где-нибудь, — в голосе Эвелин зазвенела угроза, — клянусь, я не сумею быть паинькой!
Энтони дотронулся до ее руки.
— Если он будет к тебе приставать, двинь ему хорошенько чем-нибудь тяжелым по башке.
Остаток дня они проверяли приборы на двух самолетах, и все обошлось без эксцессов. Команда копошилась под черным брюхом самолета, внутри и около него — как лилипуты, окружившие связанного Гулливера, подумала Эвелин. Внизу, на полу змеились шланги и тросы.
Брюс обращался к ней только с чисто деловыми вопросами, Эвелин чувствовала себя совершенно спокойно. Возможно, на него все-таки подействовало внушение Полански. Брюс Хопкинс был прекрасным специалистом, так что по работе у них не должно возникнуть никаких разногласий.
Уже вечерело, когда они закончили проверку обоих систем. Эвелин была очень рада этому, она уже давно с наслаждением думала о хорошем прохладном душе. Вернувшись в свой отдел, она не стала даже переодеваться, просто собрала свою одежду и внимательно посмотрела, заперты ли ящики стола — служебная инструкция категорически запрещала оставлять хоть что-нибудь на рабочем месте.
Добравшись до своего номера, она первым делом включила кондиционер и с минуту стояла под струей холодного воздуха, с наслаждением переводя дыхание. У маленьких комнат есть по крайней мере одно серьезное преимущество, подумала Эвелин, — они быстро охлаждаются. Вообще-то ей крупно повезло, ведь ее номер был двухкомнатным.
Первая комната, площадью примерно двенадцать квадратных метров, служила одновременно гостиной, столовой и кухней. Она была поделена на две части — в одной стояла кособокая кушетка, такой же стул и обшарпанный кофейный столик под дерево, а вторую половину занимала крошечная кухонька размером с корабельный камбуз, там тоже стоял разбитый столик и два кресла. Преобладающим цветом этих апартаментов был казарменно-зеленый.
Отсюда вела дверь в спальню и соединенную с нею ванную комнату. Большую часть спальни занимала кровать — видимо, задуманная как двухспальная, но у ее создателей не хватило сил, чтобы воплотить свои замыслы в жизнь. Впрочем, Эвелин спала одна и могла себе позволить не обращать внимания на просчет дизайнеров. В углу спальни стоял потертый облупленный комод. Туалет и ванная были совершенно крошечными, в ванной можно было только обливаться — душевая кабинка занимала почти все пространство, оставив место только для крошечной раковины.
В общем, здесь вполне можно было жить, но вряд
Вселившись сюда, Эвелин первым делом вывинтила из ванной все лампочки и заменила их на более мощные. Это было совершенно необходимо для того, чтобы как следует краситься по утрам. Так что теперь у нее была самая светлая ванная на всей базе, что само по себе было весьма приятно.
Эвелин не спеша наслаждалась долгожданным прохладным душем, постепенно убавляя горячую воду, так что в конце концов струя стала совершенно холодной. Разгоряченная кожа жадно впитывала живительную влагу, и Эвелин чувствовала, как постепенно приходит в себя. Она выключила душ, досуха растерлась полотенцем и переоделась в серые шорты и бледно-зеленую футболку — все это полностью отвечало ее требованиям к комфорту.
Так, теперь надо перекусить. С первого дня Эвелин решила, что будет стараться по возможности есть у себя, поэтому у нее на кухне всегда были необходимые продукты. Она как раз изучала содержимое холодильника, когда неожиданно раздался стук в дверь.
— Кто там? — крикнула она.
— Уиклоу.
Человеку с таким необычным голосом вовсе не обязательно называть себя, раздраженно подумала Эвелин, ему достаточно просто прогудеть что-нибудь нечленораздельное.
Она рывком распахнула дверь и тут же почувствовала, как ее обдало жаром…
— Чем могу быть вам полезна? — грубо спросила она.
Томас был без формы, в облегающих голубых джинсах, белой футболке и еще в этих неизменных солнцезащитных очках, которые так любят пилоты.
Мне это не нравится, подумала Эвелин, и, вообще, я вовсе не желаю знать, как он выглядит в свое свободное время!
Том отметил и этот вызывающий тон, и злобный взгляд, которым окинула его Эвелин. Значит, девочка решила придерживаться прежней тактики… Что ж, прекрасно, ее повадки не способствуют душевному покою, но зато чертовски волнуют — именно то, что нужно.
— Ужин, — коротко ответил он.
Эвелин скрестила руки на груди.
— Мне совершенно нечем угостить вас!
— Ну и не надо — это я собираюсь угостить вас, — спокойно уточнил Том, — припоминаете? Я сказал Даффи, что сегодня вечером вы ужинаете со мной. Если вы откажетесь, об этом завтра же узнает вся база.
Черт, не так-то просто заставить свой голос звучать спокойно, да еще смотреть ей в глаза — ведь Том сразу заметил, что она без лифчика. Под тонкой футболкой ему была хорошо видна ее высокая грудь с темными пятнами сосков, и волна желания пробежала по его телу.
— Всего-навсего один гамбургер или кусок пиццы, — произнес Томас, его голос был вкрадчиво-мягок. Он всегда говорил так, когда требовалось успокоить нервных дамочек. — Вам даже нет нужды переодеваться. Просто наденьте туфли, мы выедем за территорию базы и поищем закусочную где-нибудь поближе.
Эвелин заколебалась. Предложение было весьма заманчиво, тем более, что в случае отказа ей пришлось бы выбирать между двумя сортами холодных хлопьев.
— Идет, — угрюмо буркнула она. — Подождите минутку.