Обжигающий фактор
Шрифт:
Надо найти Куинн прежде, чем Марин успеет… Эрик яростно тряхнул головой, не позволяя себе думать о том, что будет, если он не успеет ее найти. Сейчас ему нужен незатуманенный ум. Сейчас важно только одно — найти Куинн.
Но как? Марин волен делать все, что захочет, отправляться куда вздумается. Никто на белом свете знать не знает о его существовании. Даже в нынешнем состоянии, окончательно обезумевший и поглощенный одной-единственной страстью, сколько он протянет, прежде чем его обнаружат и выследят? Месяц? Два? Шесть? Сколько женщин еще умрет?
Почувствовав,
Вой сирен сначала был едва слышен. Эрик медленно повернул голову, чтобы определить, откуда доносится этот звук, и заметил, что тот становится все громче и громче.
— Черт! — пробормотал он и резко заторопился, обшаривая комнату. Кто знает, едет ли полиция именно сюда или просто так, мимо, но ни в коем случае его не должны найти здесь. Еще рано. Время Куинн стремительно утекает, у нее нет времени ждать, покуда он сумеет все объяснить властям.
За тридцать секунд поиска никакого револьвера не обнаружил. Должно быть, Марин забрал его с собой. Упав на колени, Эрик принялся обшаривать тело Ричарда Прайса в поисках оружия. Нашел кобуру, но она оказалась пуста.
— Нет!
Эрик отшатнулся, еле успев уклониться от свирепого удара кулаком прямо в лицо. С бешено бьющимся сердцем он все отползал и остановился, лишь натолкнувшись спиной на стойку посреди кухни.
Из горла Прайса вырвался протяжный вопль, скорее, даже вой — еле слышный, но исполненный безграничного, немыслимого отчаяния. Еще через несколько секунд генерал открыл глаза и приподнял голову.
— Вы не мертвы? Почему? — спросил Эрик, но тут же понял, как же очевиден ответ. А зачем было Марину его убивать? Он хотел, чтобы Прайс остался жить — и помнил, что сам стал причиной смерти своих родных. Чтобы он провел оставшиеся годы жизни, гадая, что именно Марин сделал с его дочерью, прежде чем убить ее.
Эрик подполз к лежащему и, схватив его за отвороты пиджака, оторвал от пола. Сирены выли все громче.
— Поднимайся, сукин сын!
Тело Прайса висело все так же безжизненно, но в глазах появились искорки сознания.
— Живо поднимайся! — завопил Эрик, рывком пытаясь поставить Прайса на ноги. Тот закачался, но, судя по всему, мог стоять и передвигаться сам.
Помимо окровавленной спины и темной ссадины на голове, никаких иных повреждений на нем видно не было. Собственно говоря, сейчас Эрик уже был не уверен, что кровь, в которой лежал Прайс, принадлежала самому генералу.
— Мы сваливаем отсюда, — объявил Эрик. — И в темпе!
Он снова схватил Прайса и потащил за собой к черному ходу, но генерал воспротивился с удивительной силой.
— Моя… моя жена…
— Она мертва.
— Нет, не может быть! Я…
Эрик взялся за отвороты пиджака Прайса и притянул его к себе так, что они почти соприкасались носами.
— Уж можете мне поверить, генерал. Благодаря вам я теперь эксперт
Прайс резко рванулся назад, покачнулся и невзначай повернулся как раз в сторону того, что осталось от его дочери.
Эрик успел поймать его прежде, чем он рухнул на пол. Прайс рыдал, и всхлипывания затихли только тогда, когда Твен обхватил его за шею, сдавливая горло локтем, перекрывая ему воздух. Прайс все тянулся к дочери, но у него уже не хватало сил сопротивляться, и Эрик поволок его прочь. По стенам дома кружились мертвенные сине-красные огни: это полицейская машина ехала к дому по подъездной аллее.
Ответ на вопрос, который Эрик задавал себе раньше, пришел сам, когда они с Прайсом вывалились через дверь черного хода под леденящий дождь. Эрик знал, что сделает, если Прайс не сумеет — или не захочет — помочь найти Куинн. Задушит ублюдка, своими руками задушит. Медленно и с наслаждением.
Тащить тяжелое, точно мертвое, тело Прайса по грязи и лужам с каждым шагом становилось все труднее. А еще хуже стало, когда генерал внезапно рывком вышел из ступора и начал вырываться, забился в руках Эрика, силясь оторвать его руку от своего горла. Эрик сжал сильнее и продолжал идти, при каждом шаге утопая во влажной почве на добрых шесть дюймов.
Наконец они добрались до рощицы ярдах в двухстах от дома. Здесь земля стала тверже, позволяя Эрику двигаться быстрее, но зато и Прайс смог сопротивляться активнее. Еще тридцать секунд — и они оказались у деревянного забора, окружавшего задний двор соседнего, ярко освещенного дома на краю рощицы. Эрик резко дернулся в сторону, заваливая Прайса лицом вниз на землю, и взгромоздился ему на спину.
— Прекратить! — прошептал он сквозь стиснутые зубы яростно вырывавшемуся генералу и ткнул его лицом в грязь. Через несколько секунд тот уже не мог дышать, — не сказать чтобы Эрик гордился такой победой, но сейчас ему было уже все равно. Когда противник почти перестал биться, Эрик приподнял его голову, позволяя вдохнуть чуть-чуть воздуха.
— Ну что, генерал, теперь мы с вами друг друга понимаем?
Он думал, Прайс снова примется вырываться, но тот весь обмяк и медленно опустил голову на землю.
— Единственная причина, почему я не убил вас сразу, это то, что вы мне нужны, чтобы найти Куинн.
Когда Прайс наконец ответил, голос его звучал еле слышно.
— Думаете, мне есть до этого дело?
Властность, уверенность, сила, что излучал генерал при их первой встрече, исчезли, растаяли безвозвратно. На смену им пришли усталость и безразличие.
— Да. Думаю, есть, — заявил Эрик. — Потому что если мы найдем Куинн, то найдем и Марина. И я бы предположил, что вам бы хотелось сказать ему пару слов после всего, что он сделал с вашими близкими. Или вам и до них уже дела нет?
Слова его возымели реакцию. Прайс опять попытался вырваться, но ему не хватало ни запала, ни сил. Эрик снова ткнул его лицом в землю, хотя почти сразу же отпустил. На сей раз генерал отплевывал грязь чуть более энергично.
— Где он? — спросил Эрик.