Обжигающий лёд
Шрифт:
Но одновременно с этим в голове шли расчёты, которые он сразу решил озвучить:
— Подождите, Виви, а сколько вам лет тогда?
— Тридцать семь, — ответила она, не понимая вопрос босса. — Ну, или почти тридцать семь, если быть абсолютно точной.
— Хм, вы пришли ко мне на работу два года назад буквально за неделю или две до моего дня рождения. И я совершенно точно помню, что в резюме было написано, что вам тридцать пять, — всё ещё злясь на себя из-за такого отношения к Виви, холодно произнёс он. — А сейчас оказывается, что ваш день рождения позже моего. Соответственно — вы указали неправильный возраст в резюме. И работая у меня, вы уже в третий раз
«Какой же я внимательный и чуткий работодатель», — с сарказмом про себя добавил он, понимая, что если бы не Макс, он бы и не узнал о таком событии. «А я даже большая свинья, чем мне думалось… Мне Виви к дням рождения всегда печёт такие потрясающие торты, а я даже ни разу ей захудалого цветочка не подарил. Доброго слова не сказал… Бля, некрасиво выходило», — он снова нахмурился.
А Виви, видя выражение лица босса, почувствовала тревогу и начала оправдываться:
— Понимаете, я тогда посчитала, что раз день рождения вот-вот наступит, то уже можно вписывать новый возраст. Да и резюме распечатывала сразу у одной знакомой дома и посчитала неудобным потом её беспокоить, чтобы переписать возраст. И, если честно, не предполагала, что так быстро найду подходящую работу. Боялась, что придётся очень долго искать семью, где меня примут и думала, что к тому моменту мне как раз стукнет тридцать пять. И если честно, приблизительно за полгода до дня рождения я уже начинаю считать к своему возрасту плюс год.
«А ещё в тот момент жизни я не просто считала себя уже тридцатипятилетней женщиной. Тогда мне казалось, что я уже древняя старуха. Моральное состояние было такое, как будто мне лет сто и я устала от жизни», — про себя добавила Виви и вздохнула.
— Всё понятно, — лаконично бросил Яров, мысленно надеясь, что хотя бы в предыдущие дни рождения Виви вёл себя по-человечески и был с ней вежлив.
— Да чего ты прицепился к этому резюме! — вставил Макс, отчаянно тараща глазами и давая понять, что хозяин дома ведёт себя отвратительно. А потом с улыбкой повернулся к Виви и, подмигнув ей, продолжил: — Ну подумаешь, не указала Виви свой точный возраст с днями, месяцами и годами. А сразу округлила. Мне бы такое понравилось. Видишь, она не боится озвучивать свой возраст и даже заранее готовит себя к нему, а не пугается, как большинство женщин дней рождений, не истерит и не причитает, что время летит. Она с достоинством принимает идущие годы и не пытается убавить их, как любят многие женщины.
— Ладно, закрыли тему, — ворчливо произнёс Яров и, отхлебнув коньяка, отвёл взгляд в сторону, продолжая чувствовать себя паршиво из-за своей же невнимательности.
— Вам ещё что-нибудь нужно? — спросила Виви, желая уйти из кухни и оставить мужчин, чтобы больше её не втягивали в разговоры. — А то мне ещё необходимо сделать пару дел.
— Можете идти, — ответил он, игнорируя друга, который корчил сейчас умоляющую гримасу, как бы прося не отпускать домработницу.
Виви моментально выскочила из кухни и пошла на второй этаж дома, подальше от мужчин, а Макс в это время с недовольством сказал:
— Яр, какого хера ты её так пугаешь? Я только втянул её в разговор, а ты сразу начал выставлять претензии. Только не говори, что тебя разозлила маленькая приписка возраста в резюме. Не поверю.
— Клал я на ту приписку, — процедил он, но дальше не стал озвучивать свои мысли и замолчал.
— Так, как я понимаю, сегодня уже бесполезно пытаться снова заговорить с Виви. После твоего поведения, она вряд ли рискнёт зайти снова на кухню, пока мы здесь, — помолчав немного и глядя
«Ну точно, как и думал! Уже поди и купил ей подарок. И возможно, не один. Начнёт потихоньку приручать её с помощью них…» — подумал Яров, мрачно напомнив слух:
— Она дату тебе не сказала.
— А я её и так знаю. Шестнадцатого июня. Но ей скажу, что у тебя узнал, — Макс усмехнулся другу и подмигнул. — Ладно, а теперь поеду, развеюсь перед трудовой неделей, — он поднялся со стула. — Приеду к тебе во вторник, чтобы ещё немного пообщаться с Виви. А потом уже и в четверг загляну, шестнадцатого, чтобы её поздравить.
Яров лишь кивнул на это и пошёл провожать друга до машины. А потом долго смотрел вслед, на габариты удаляющейся машины и, прищурившись, думал: «Макс прямо душка с Виви. Отпускает ей комплименты, втягивает в непринуждённый разговор, защищает её… А я на его фоне чувствую себя козлом. Мало того, что хочу её трахнуть тысячей разных способов, не хочу отпускать её, чтобы она создала семью, накачиваю её спиртным в клубе, чтобы подобраться ближе. И ведь не думаю, что потом ей будет плохо», — увидев утром как Виви плохо, он полдня ругал себя, что разрешил ей столько пить, и теперь это служило ему дополнительным укором. «Да ещё с этими днями рождения так неудобно вышло. И почему мне ни разу за эти два года в голову не пришла мысль о её праздниках, когда она организовывала мои… Впрочем, ответ очевиден и я его давно знаю — потому что я скотина. Всегда был ею и меня уже ничего не исправит».
В таком мрачном настроении он вернулся в дом и сразу ушёл к себе в кабинет, чтобы не видеть свою домработницу, а когда приехала вызванная девушка, пошёл в спальню.
— Раздевайся, — властно приказал он, чувствуя ещё большую злость, потому что Виви вызвала блондинку, а он бы сейчас предпочёл не видеть девушек со светлыми волосами.
— Олег, я так скучала, — гортанно произнесла она, став медленно сбрасывать одежду. — Мы так редко с тобой видимся.
— А ты хочешь видеть меня чаще? — он криво усмехнулся. — Зачем?
— По-моему, ответ очевиден, — она обвела его жадным взглядом. — Ты потрясающий мужчина. Красив, богат, сексуален, внимателен к женщинам. Обходителен. С тобой хорошо. Я готова даже не брать деньги, потому что секс с тобой — это всегда нечто потрясающее.
— Я значит, внимателен к женщинам? Обходителен? — у Ярова эти слова вызвали ироничный смех. — И секс со мной потрясающий? Да?
— О да, — она томно вздохнула, раздевшись до белья и начала водить руками по идеально ухоженному телу, дразня мужчину. А затем стянула и бюстгальтер, принявшись поглаживать и свою грудь.
«Бля, как же вы все ошибаетесь насчёт меня. Я совсем не такой. И чем дальше, тем больше это понимаю. Я всегда думаю только о себе, живу своими желаниями и не обращаю внимания на окружающих. Или обращаю только, когда чего-то от них хочу», — раздеваясь, думал он, и чувство презрения росло к себе. А это порождала другие чувства — тёмные, как когда-то в молодости, когда он порой любил причинять боль некоторым своим любовницам, чтобы выплеснуть то отвращение, что разъедало его изнутри из-за его занятий. И сейчас эти тёмные желания его захлестнули. «А почему нет? Тогда же женщины терпели мои всплески грубости. Некоторым это даже нравилось. Так почему, если уж я знаю, что я скотина, не показать это, например, Кате. Пусть не лелеет пустых фантазий о том, какой я», — с издёвкой сказал он себе и грубо процедил: