Обжигающий север
Шрифт:
– Витара, – полностью отключиться мне не позволял Дйтор, всячески стремясь удержать меня в сознании.
Он и звал, категорично приказывая держаться и слушать его, и ощутимо хлопал по щекам, чутко реагируя на мое состояние, и сжимал ладонь, стремясь поддержать хоть так. И я была благодарна ему за эту поддержку, было немного легче от того, что в последние моменты жизни я не одна... Было так больно. Боль затмила все, сделав невозможной попытку обратиться к собственным силам. Проводники не боги, они не всесильны...
– Терпи, – с каким-то отчаянием шептал он, по ощущениям раздирая на мне куртку и прикладывая что-то
Дышалось очень трудно, и я уже не понимала ничего из-за катастрофического уменьшения объема воздуха в капсуле или просто потому, что мне, кажется, прострелили легкое. Голова кружилась от боли, каждый вдох давался с трудом, тело горело, было плохо... так невыносимо плохо. Силясь хоть как-то облегчить боль, с трудом шевельнулась, ища положение, когда телу было бы не так трудно. Дитор тут же отодвинулся, стремясь предоставить мне больше места для маневра. Ногой я уткнулась во что-то и почти инстинктивно догадалась, во что... Милас. Надеюсь уже...
– Ты его уничтожила, – словно прочитав мои мысли или заметив испуганную попытку взглянуть туда, покаянно подтвердил старх. – И... спасибо! Виню себя, должен был предвидеть, что он предпримет что-то подобное. Но сейчас главное, чтобы только выдержала ты, только бы они успели...
– Кто? – кажется, мои губы шевельнулись, но звука я не расслышала и сама. Дышать еще как-то выходило... через раз, но вот сил для полноценного ответа не находилось. Боль затмевала все, отнимая последние ресурсы жизненной стойкости, лишая надежды. Хотелось, чтобы Дитор говорил, вопреки здравому смыслу, ведь так воздух иссякнет быстрее... но молчание сейчас пугало реальной перспективой стать вечным.
И он или понял, или просто тоже не мог молча сидеть и ждать. Дитор бормотал рядом, прерываясь на тяжелые вдохи, сбиваясь на собственные, потаенные мысли.
– Опять я должен жизнь, но уже не Риду, а его жене. И при этом не только не отдал старый долг, но еще и подвел тебя под удар. Сам не прощу себе, что не уберег его тесу, что лишил нас последнего шанса вернуть утраченное, – я отчаянно в безумном напряжении вслушивалась в его слова. И не потому, что мне так важно было знать... Я просто хотела слышать его, это позволяло отвлечься от невыносимой боли, хоть как-то терпеть ее, из последних сил концентрируясь на внутреннем ощущении своего ребенка, ограждая его от этого пожирающего огня. – Мы дружи в детстве... Зул, Рид и я. У нас были нормальные семьи, а вот Рида воспитала тетка. Суровая она была женщина, не сказал бы, что ему просто приходилось в детстве. Когда нам исполнилось по пятнадцать, как раз после смерти тети Рида, Зул подбил нас на побег. Мы все трое из левиоров, поэтому отправиться на поиск приключений тянуло. Подростками сбежали из дома, следуя внутренней потребности, ища свой путь. И попали с Зулом в плен – по причине моей глупости оказались у пиратов. Тогда Рид проявил смекалку и невероятную отвагу, спасая нас всех.
Дитор, с трудом переведя дыхание, неловко погладил меня по щеке, немного сжимая ладонь.
– И тогда мы поссорились... Я был зол на себя, но обвинил во всем друзей, поэтому мы расстались, выбрав разные пути в жизни. Для меня все сложилось безрадостно, поэтому, когда случайно встретив Зула (он был капитаном пассажирского звездолета, что залетел на планету, где я тогда был!), узнал о том, что Рид на Иволоне, тоже решил
Мне хотелось расспросить его, узнать о том, как он оказался на корабле Миласа, при каких обстоятельствах объединился с Кривонной, но боль не позволяла, сковав уже и язык, сдавив спазмом горло. Захрипев так, что старх испуганно склонился надо мной, все же прошептала:
– ...почувствовала Рида.
Взгляд Дитора вспыхнул пониманием.
– Тогда ждем! В Рида я верю... не зря он со своей тесы ошейник не снял, без весомой причины так бы не обидел. Он добрый... в душе.
И я почувствовала, как старх вновь легонько сдавил мою ладошку.
– Терпи, Витара, терпи... – он снова захрипел, сбив дыхание и начиная задыхаться.
А я не могла больше терпеть, не могла. Больно было невыносимо – грудную клетку опаляло огнем, дышать едва получалось, казалось, что воздух тоненьким ручейком продирается внутрь меня, но его было так мало, так недостаточно... Сил на то, чтобы прислушиваться к окружающему энергетическому фону, не было. Все крохи, что остались, заставляя себя держаться в сознании, тратила на себя, сосредоточившись на поддержании своего организма, стремясь до последнего оградить живую искорку в себе. Но и силы, и желание бороться утекали, все сильнее хотелось сдаться, закрыть глаза и заснуть...
– Витара, Витара, – Дитор, уже тоже лежал рядом, судорожно шепча и стискивая мою ладонь.
А я медленно переставала чувствовать боль, к неожиданному облегчению, подступающая тьма смягчала ее, маня меня в свои глубины, обещая покой… навечно.
Вот почему – меня озарило неожиданным прозрением – погибли мои древние предки. Даже будучи обладателем сверхсил и возможностей, нельзя забывать о собственном теле, считать себя неуязвимым. У каждого есть слабости и моменты абсолютной беззащитности... Нельзя быть одиноким, отталкивать от себя любящих. Необходимо жить среди своей семьи, не отделяясь от них. Иметь надежный тыл, тех, кто сможет защитить и помочь в любой момент. Так безопаснее, всегда есть кому прикрыть твою спину... Тьма меня почти укрыла, медленно избавив от боли в конечностях, сомкнув мои веки, подступая к самой ране. Последним светом перед моим внутренним взором сверкала искорка жизни внутри, но и к ней подбиралось темное покрывало безвременья...
– Рид... – мысленно закричала я в отчаянии, чувствуя, что задыхаюсь, понимая, что проиграла в этой борьбе со смертью... Дитор уже не сжимал мою ладонь.
Секунда, еще, еще и еще... все темнее и темнее, все дальше суетный мир и ближе тишина и покой...
Глава 33
– Витара! – разгневанный рык мужа меня бы из могилы поднял, но сейчас я так ослабла от боли, что была не в силах отреагировать. Сознание, гаснущее от удушья и боли, даже не отметило странности того факта, что мне слышался голос мужа.
И тут же на лицо натянули что-то липкое, а рядом с ухом раздался приказ:
– Вдохни!
И столько непоколебимой уверенности было в его голосе, столько непреклонности, что я, вопреки всему, вдохнула. Тут же, конвульсивно содрогнувшись от резкого болевого прострела, захрипела. Тело рефлекторно пыталось дышать, невероятно нуждаясь в воздухе, но рана не позволяла, опаляя диким потоком боли при каждом легчайшем движении. Я закричала, нет – зашипела, не имея сил сдержаться, разрываясь на части от испытываемых ощущений.