Обжигающий след. Потерянные

Невер Анна

Отрубин закатил глаза. Лиза сдержала смешок салфеткой.

– А вы, должно быть, замужем, Тиса Лазаровна? – спросила Оливия, обратившись к приезжей.

Надежда просидеть незамеченной до конца трапезы потерпела крушение.

– Нет.

Войнова поймала на себе довольный взгляд хозяйской дочки – не ей одной отдуваться за вечер.

– Но вам же уже больше двадцати? – подхватила разговор Есения.

– Мне двадцать шесть.

От красноречивых взглядов из разряда «бедняжка, наверняка так и останется в старых девах» в горле застрял кусок лепешки. Даже Лев Леонидович не удержался, чтобы не покачать головой. Слава Единому, вскоре разговор снова вернулся к Николеньке. Отрубины ждали

сына из училища домой на Сотворенские каникулы и готовились к встрече.

Ужин завершился громким выступлением Санюши – мальчик стал плеваться в няньку кашей и требовать, чтобы его спустили со стула. Сие стало благословенным освобождением от затянувшегося застолья.

Перед уходом в «будуар» Марья Станиславовна объяснила гостье, что завтраки хозяевам в этом доме подаются каждому в свои покои. Ей же, чтобы позавтракать, нужно будет спуститься на кухню. Войнова услышала, как Лев Леонидович велел дочери показать гостье дом и объяснить местные порядки. Впрочем, не заметив воодушевления на лицах обеих девушек, милостиво разрешил отложить ознакомление до завтра.

Тиса сбежала в свою комнату и восприняла тишину как блаженство. Она думала, что унесется в страну снов, стоит ей лишь доплестись до кровати, но ошиблась. Погасив вэйновскую свечу – да, в этом доме не скупились на освещение, – Тиса устроилась под одеялом. Сон задерживался. Впечатления этого дня вкупе с составлением плана на завтрашний помучили ее уставший мозг еще час.

Глава 2

Евсифонова школа

Белая пелена коснулась ласковым приливом щиколоток, поднялась выше и накрыла с головой, принеся с собой запахи чернил и кожаной обивки. Затем предательски соскользнула, оставив ее сидеть в просторном мужском кабинете. В просвет бурых незадернутых гардин заглядывало робкое утро. Высокие шкафы из благородного тика вдоль стены. Напольные часы раскачивали тяжелый маятник. На отполированной поверхности письменного стола растянулось пятно света от необычной лампы – вэйновской, со стеклянной колбой, внутри которой роились мелкие светящиеся мошки.

Тиса догадалась, где она, и сердце напряглось. В желании избавиться от видения она сделала над собой усилие сбросить видение, покинуть тело, не видеть этих мужских рук, выводящих аккуратную строчку на конверте. Бесполезно. Как и прежде, она не смогла уйти по собственной воле. Подобно кошке в объятиях Санюши Отрубина, она ничего не могла поделать с пленившим ее видением. Оставалось лишь надеяться, что дар быстро наиграется и отпустит.

Вэйн перевернул конверт, загладил клапан. Бумага гладкая и дорогая на ощупь. Чиркнув каким-то предметом, похожим на усовершенствованное огниво, колдун подпалил фитиль сургучной пластины. На конверт упали тяжелые капли смолы. Печать с именным вензелем довершила дело.

Послышался короткий стук. В дверях кабинета появился светловолосый паренек в гимнастерке, испачканной чернилами на манжетах.

– Роман Валентович прибыл, и, говорят, не в духе. Вы просили сообщить.

– Хорошо, Мокий.

Знакомый голос заставил ее душу снова вздрогнуть.

Вэйн поднялся из кресла и протянул конверт подчиненному.

– Дуй на почту, пусть отправят в Ясноград без проволочек и лично доставят в руки князю Невзорову. В записях не фиксируй.

Паренек принял конверт. Заверил, что все сделает, и благополучно ретировался.

Тиса

не смогла сдержать едкой мысли: «Значит, вот как мы не общаемся с дядюшкой».

Дверь раскрылась шире, впуская еще посетителей. Час от часу не легче. Знакомые товарищи-сплетники!

– Демьян Тимофеевич, оба ваших запроса подтвердили, – сообщил Нестор. – Переходы предоставляют без задержек. После последней заварухи там теперь навели порядок.

– Расшевелили мы сонное царство, Демьян Тимофеевич! – нарочито весело сказал Родион.

Главвэй направился к выходу, и порук услужливо придержал перед ним дверь. На пороге Демьян задержался.

– В группе Горохова сейчас нехватка рук, на ближайшие недели оба поступаете под его начало.

Ответив на пару организационных вопросов поруков, главвэй покинул кабинет и приемную. Спустя пять минут петляний по сумрачным коридорам ССВ он оказался в длинном холле. Навстречу выпорхнула девица в лиловом платье с кружевным жабо на груди и засияла улыбкой.

– Политов? – спросил главвэй.

– Он у себя, Демьян Тимофеевич.

Высокие двустворчатые двери с серебряными ручками в виде тигриных голов оказались распахнуты наполовину. Крепкого телосложения, как дубовый пень, мужчина лет пятидесяти в белом парике с косичкой на затылке стоял у окна и хмуро просматривал бумаги в толстой папке.

Заметив в дверях вэйна, тут же махнул рукой.

– Заходи, Демьян! Погляди на сие непотребство! – Он нетерпеливо тряхнул бумагами. – Третий язык уже, а зацепок покамест с мордоклювову селезенку! Что, спрашивается, мне докладывать министру?

Вблизи Тиса разглядела незнакомого человека. Широкий круглый лоб с блеском, не менее широкий подбородок, выдающийся нос, кончик которого подергивался при восклицаниях. Одет мужчина в идеально выглаженный двубортный мундир темно-зеленого цвета о восьми золотых пуговицах, строгого кроя, из дорогого сукна. На плечах – эполеты с короткой бахромой. Кабинет управного был не менее представителен – резная мебель из массива черного дуба, надраенная до глянца. На длинном столе – бумаги и странные металлические предметы, назначение которых Тисе было неизвестно. Еще одна лампа-колба, но в отличие той, что в кабинете главвэя, эта была вычурной – из черненого серебра в виде спящего дракона, обнимающего яйцо. Над столом на стене висели два мужских портрета в тяжелых рамах. В одном Тиса признала нынешнего императора Лароссии – Гория Первого. Рассмотреть, кто изображен на втором, так и не удалось. Демьян отвернул лицо к собеседнику.

– Следы обрываются на пепелищах. Хибары, землянки, кабаки, – продолжил хозяин кабинета. – Разумеется, фон вдрызг! Считать так ничего и не смогли. Лучшего забеливания мир еще не придумал. Тот, кто собирает невесомые, знает, что делает, Невзоров.

– Что это не простой коллекционер, я понял еще в Ижской, Роман Валентович. Наклад влияния четырнадцатого порядка, да и организация сложная, не по новичку наклады. Отступник из высших.

– Дракон подери! – досадно процедил управной. – Только его нам недоставало. И так шесть сухарей висят. Еще в Родожках близ Панокийской Ляди источник выплеснулся. Три группы латать отправил!