Обзор истории русского права

Владимирский-Буданов Михаил Флегонтович

К этому направлены были работы приверженцев так называемой задружной теории, которая (на основании аналогии быта юго-западных славян) весьма правдоподобно указывает на форму общежития, переходную от кровных союзов к территориальным. Нет сомнения, что та же самая форма может быть наблюдаема и в древнерусском дворе и в так называемых сложных семьях современных великорусских крестьян. Здесь черты кровного союза ясны в общении имуществ, почти полном, и в родовом характере управления обществом; черты же территориальной (искусственной) общины проявляются в легкой возможности усвоения чужеродных элементов. В этом направлении литературою сделано немало весьма поучительных указаний (имеем в виду труды Ф. И. Леонтовича и д-ра Кароля Кадлеца). Жаль только, что некоторые последователи задружной теории, в увлечении новым учением, иногда произвольно расширяют черты задруги на явления, не имеющие с ней ничего

общего (см. нашу заметку о книге г. Блюменфельда в Киев. унив. изв.), а таким образом утрачивается возможность правильно установить эволюционную связь задруги с дальнейшими формами общежития. Хорватская задруга далеко не то, что старорусская поземельная община XIV–XVII вв. Между той и другой должны пройти новые стадии, еще недостаточно разъясненные исследователями. Попытку заполнить этот пробел находим в исследовании г-жи Ефименко, отчасти примыкающей к задружной теории. Исполнение одной части задачи автора, т. е. уяснение перехода родового союза в искусственный, договорный – «двор», может быть принято без оговорок; но другая главная тенденция автора, именно попытка представить выход из задружного союза в союз вполне территориальный (переход двора в деревню), возбуждает недоумение. Совладельцы деревни, прежние сородичи и заменявшие их сторонние (покупщики), владеют «долями» прежней общеродовой собственности, но на частном, а не на общинном праве (что и заметил проф. Сергеевич). Однако, с точки зрения г-жи Ефименко, можно сказать, что раздел «долей» между соучастниками, очевидно, не есть окончательный, что, подобно родовым союзам, члены деревенского союза сохраняют многие права на всю совокупность прежнего общего владения, например, запущенные участки обработанной земли, поросшие лесом, могут быть вновь эксплуатированы по общему согласию участников (Судебник Феодора Иоанновича, ст. 174); далее, угодья обыкновенно остаются нераздельными и на них не простирается право общего владения в идеальных долях. Сам автор отнюдь не выдает деревню за общинный союз, а говорит, что эта такая общественная форма, из которой могло развиться и общинное и подворное владение; однако, при каких же именно условиях могло возникнуть общинное землевладение – не указано, а следовательно, не дано выхода к установлению дальнейших, более широких форм общины (погоста, волости). Не имея в руках никаких документов об этих более широких союзах, автор не ограничивается умолчанием о них, но прямо отрицает их в XV–XVII вв., говоря, что они образовались в XVIII–XIX вв. из фискальных мер государства.

Однако, у других исследователей были в руках документы и о таких союзах XV–XVII вв., именно о волостях, как общинах. Мы видели уже, что существование волостных общин в XV–XVII вв. есть факт, пользующийся общим признанием не только последователей И. Д. Беляева, но и его противников, не только г. Соколовского, но и проф. Сергеевича.

Если так, то между родовым (кровным) союзом и волостью еще не установлены переходные ступени. Попытку заполнить этот пробел находим в книге г. Иванова («Поземельные союзы и переделы на севере России»). Он различает: складнические деревни, федерации складнических союзов (при подворно-участковом владении полевой землей), соединение деревень в волости (или станы), когда «деревни крестьяне сносили в одно место», по выражению документов, наконец, мирское владение сложных союзов (волостей). Картина такого движения союзов к образованию высших общин нарисована при помощи фактических данных, извлеченных из кеврольских, пинежских, холмогорских, сольвычегодских и мезенских писцовых книг. Основаниями для образования договорным путем более сложных союзов служили, по мнению автора, как экономические нужды самого населения, так и правительственные финансовые меры. Результатом разысканий явилось у г. Иванова утверждение, что «общины представляли несколько разновидностей: в одних земля принадлежала действительно целой волости, в других – группе поселков. Внутри волостной общины могли быть союзы нескольких поселков, соединенных между собой общинным пользованием какой-либо частью угодья, в котором не участвовали остальные селения» (с. 5).

Все изложенные попытки (и им подобные, например, г. В. В. «К истории общины в России». М., 1902 и А. А. Кауфмана: «Документы и живая история русской общины». СПб., 1904) очень ценны, но имеют, так сказать, теоретическое значение, и именно определяют возможность образования общины из родовых союзов (с участием при этом мер финансовых и экономических). Но действительное историческое появление общин в XIV–XVII вв. остается загадкой, по совершенному отсутствию данных. Остаются только более или менее правдоподобные гипотезы. За невозможностью принять предположение об образовании общин в Московском государстве, прежняя гипотеза о доисторическом происхождении общинных союзов из родовых и об исторической связи их с общинами XIV–XVII вв. остается пока непоколебленной.

Она опирается на несомненные свойства древнего государственного союза, права которого на территорию имеют смешанный публично-частный характер; она подкрепляется позднейшими вполне историческими фактами о новообразующихся государственных союзах (пример донских и других казачьих обществ), наконец, совершенной невероятностью утверждения отдельного землевладения в начале исторической жизни, при полной необеспеченности обществ от внешних врагов.

Приложения

Приложение 1

Библиографический указатель

А. История русского государственного права

Период первый. Земский

В обзоре литературы науки (с. 18–22) указаны сочинения Эверса, Рейца, Неволина, Кавелина, Беляева, Леонтовича, Сергеевича, Самоквасова, Латкина, Дьяконова и Филиппова.

Н. Брусилов. «Историческое рассуждение о начале русского государства» (Вестник Европы, 1811. № 4. Ч. 55).

Тюрин. «Общественная жизнь и земские отношения в Древней России». 1850.

Погодин. «Исследования, замечания и лекции». Т. VII.

И. Собестианский. «Учение о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян». Харьков, 1892.

Prof. Jos. Pervolf. «Staroslovanski rady a obyceje». V. Praze, 1885.

И.Д. Беляев. «Русская земля пред прибытием Рюрика» (Временник. Кн. VIII); «Князь Рюрик с братьями и дружиною» (Там же. XIV); «Русь в первые сто лет от прибытия Рюрика» (Там же. XV).

Пассек. «Княжеская и докняжеская Русь». 1870 (Чтения в общ. Ист. и Древн. российских).

Он же. «Общий очерк периода уделов» (Там же. 1868, III).

С. М. Шпилевский. «Об участии земщины в делах правления до Ивана I» (Юридический журнал, 1861).

B.Дьячан. «Участие народа в верховной власти в славянских государствах до изменения их устройства в XIV и XV веках». 1882.

А.Лимберт. «Предметы ведомства веча в княжеский период древней России». 1877.

C. М. Соловьев. «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома». 1847.

Он же. «Начало русской земли» (Сборник государственных знаний IV и VII. СПб., 1877 и 1879).

Н. И. Костомаров. «Мысли о федеративном начале Древней Руси» (Историческая монография. Т. I).

Д. Я. Самоквасов. «Заметки по истории русского государственного устройства и управления» (Журнал Министерства народного просвещения. 1869, ноябрь, декабрь).

Он же. «Главнейшие моменты в государственном развитии Древней Руси и происхождение Московского государства». 1886.

A. Д. Градовский. «Государственный строй Древней России», 1868 (в его сборнике «Политика, история и администрация»).

Затыркевич. «О влиянии борьбы между народами и сословиями на образование русского государства в домонгольское время». 1873. (Чтения в Обществе Ист. и Древн. российских).

B. Мстиславский. «Огнищанин и княж муж, или следы быта древних славянских князей в Русской Правде». М., 1961.

М. Евгений. «История княжества Псковского». Киев, 1831.

B.Пассек. «Новгород сам в себе». (Чтения в Общ. Ист. и Древн. российских. 1869. IV).

C. М. Соловьев. «Об отношениях Новгорода к великим князьям». 1845.

Н. И. Костомаров. «Северно-русские народоправства». Т. I–II, 1863.

«Verfassung und Verwaltung Nowgor.» (в «Studien zur grundliche Kenntnis dor Vorzelt Russlands», hrsg. v. Ewers). 1830.

А. И. Никитский. «Очерк внутренней истории Пскова». 1873.

Он же. «История экономического быта Великого Новгорода». М., 1893.

Он же. «Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгороде». (Журнал Министерства народного просвещения. 202–204).

Он же. «Очерки из жизни Великого Новгорода. I. Правительственный Совет».

(Журнал Министерства народного просвещения. 1869, 10).

Он же. «Военный быт в Великом Новгороде XI–XV ст.». (Рус. Стар. 1870, 1).