Очаг поражения. Черная книга
Шрифт:
Переведя взгляд на вход, я все же попытался сесть, что удалось мне далеко не с первой попытки. Голова вновь заполнялась событиями последнего времени, среди которых ярко запомнились лишь подозрения Ясеня на счет Вяземского. Мне даже захотелось поверить майору, учитывая те ощущения, что я испытал в кабинете профессора. Но как в это можно поверить? И во что верить? В то, что профессор сошел с ума и переключился на беспринципные эксперименты над людьми? Или он действительно смог найти нечто такое, что заставило его пойти по этому пути?
В какой-то момент я вспомнил
В одном майор оставался прав на все сто! Всплески псионической активности, указанные в графике, полностью совпадали с частотой экспериментов, проводимых профессором. Последний всплеск, правда, выбивается из общей картины, ведь операция над Посланником еще не начиналась, но в целом, в моей голове почти сложилась вся мозаика.
Размышления воспаленного сознания были прерваны появившимся в дверном проеме майором.
– Ты прилег отдохнуть? – с нескрываемым сарказмом произнес Ясень.
– Есть разговор… – пропустив его реплику, произнес я.
Ясень выложил на стол мое снаряжение и вновь с интересом уставился на меня.
– Комп нужен… – тихо произнес я.
– У меня же есть. – растерянно отозвался майор.
– А я могу тебе доверять? – я резко повернулся на Ясеня, – В том смысле, не станешь ли ты стрелять мне в спину, когда я отвернусь от тебя?
Ясень взял стул, стоящий у противоположной стены, развернул его спинкой вперед и уселся на него:
– Я думаю, что не можешь. – со спокойным лицом ответил он, – Любое доверие необходимо заслужить. Но, как мне кажется, враг у нас с тобой сейчас один… Пусть пока и потенциально.
– На флешке, среди технической документации, находились несколько папок с описанием экспериментов. Я не успел понять, что именно это за эксперименты, но, мне кажется, там что-то уж очень важное! – в момент моей реплики взгляд вновь устремился в никуда, а речь становилась все заторможеннее, но спустя мгновение, я вновь посмотрел на Ясеня.
– А что изменилось за эти несколько часов? – спросил Ясень.
Бушующее сознание, которое все никак не хотело приходить в норму, отзывалось гулким эхом внутри меня на каждое слово майора, вторя, казалось, нескончаемыми ударами пульса в виски раскалывающейся головы. Сейчас мне меньше всего хотелось вступать в длительные демагогии на счет «кто кому верит» и прочего, но лицо Ясеня было слишком красноречиво. Оно буквально говорило мне, что этот человек ждет от меня объяснения в резко изменившемся векторе позиции. Что же! Придется переубеждать.
– Мне кажется, что сейчас я склонен верить больше тебе, нежели профессору – скупо выдавил я из себя.
– М? – майор, уж слишком показательно, наклонил голову.
– Есть подозрение, что мы могли наткнуться на нечто важное – продолжил я.
– И? – вымолвил Ясень.
– Что еще может
– Да мне как-то не довелось с ней повозиться… – растерялся Ясень.
– Ты уверен? – настаивал я.
– Да твою же мать, Брум! Ну нечего мне от тебя скрывать! НЕ-ЧЕ-ГО! – взмахнул руками майор.
– Знаешь ли… – неожиданно, даже для самого себя, нахмурился я, – Я верю людям, которые уговаривали вас, ОВПшников, не соваться в Очаг раньше времени. Я верю людям, которые пытались уговорить кордонщиков не отбирать последнее.
– Чтоб ты знал! – поднял указательный палец вверх майор, – Я был одним из тех, кто выступал за реструктуризацию личного состава. Но командование отдало приказ зарубить на корню все попытки «чистки», запретив, к хренам, даже думать в этом направлении.
– Ты пойми! – тише произнес я, – Если мы сейчас нароем хоть что-то важное, твое командование тебя по голове не погладит. Они слишком трясутся над этим местом, и я не гарантирую, что твои действия сойдутся с уставом ОВП.
– Это пахнет перемирием? – съехидничал Ясень.
– Твои слова – враг у нас общий, пусть пока и потенциальный?
– Ну? – отозвался собеседник.
– Так вот. Есть у меня какое-то внутреннее чутье, что мы, майор, просто созданы друг для друга. Да и бесишь ты меня меньше остальных! – практически рассмеялся я.
– Да иди ты! – неуверенно улыбнулся Ясень в ответ, явно размышляя о чем-то стороннем.
Через некоторое время мы вернулись в кабинет майора, который насквозь провонял сигаретным дымом. Первым делом, очутившись у себя в кабинете, Ясень схватил пепельницу и, в несколько шагов оказавшись в другой части помещения, закурил. Вытяжка, под которой он устроился, усердно выполняла свою работу, а мои глаза то и дело улавливали очередную порцию сигаретного дыма, уносящуюся в решетку вентиляции.
Кстати! Привычных, в понимании человеческом, окон в подобных бункерах не имелось. Все дело заключалось в том, что проектировщики предусмотрительно заложили систему воздушной очистки, при которой персонал способен находится в бункере до нескольких недель, не выходя наружу. Объяснялось это тем, что подобные строения могут использоваться в условиях сильного загрязнения воздушной среды, в виду чего сотрудники научной миссии вынуждены будут работать в полностью герметизированном помещении, в котором необходимость наличия окон попросту отпадает.
Рядом с одной из таких вытяжек сейчас устроился майор и, медленно раз за разом затягиваясь, продолжал пялится в пустоту, думая о чем-то своем.
– Брум, а если я не прав? – неожиданно проговорил Ясень.
– На счет чего? – переспросил я, вставляя заветную флешку в ноутбук майора.
– Да на счет всего! – посмотрел на меня Ясень, – Опытов этих! Да и в целом, на счет происходящего в лагере…
Но я уже не слышал слов майора. Внутренние сомнения Ясеня мгновенно отошли на второй план, стоило лишь мне открыть флешку. Внимательнее изучив содержимое, я наконец понял, что не ошибался с первоначальными выводами – информация была практически бесценна.