Очаги сопротивления
Шрифт:
— Ага. Думаешь, так просто все эти лачуги посреди пустыни? Всучают тебе запчасти и машины, которые в розыске, или тырят их. Вот у тебя на шоссе с машиной проблема — отходишь поискать бензина или позвонить. Возвращаешься — а она раздета как девка или вообще исчезла; и есть сомнение, что тот, кто это сотворил, обитает в таких вот местах-призраках. Любой херомантией занимаются: «травкой» приторговывают, контрабандным бухлом, бензином разбавленным — всем, до чего руки доходят. Ничего такого крупного, чтобы сюда к ним понаехала полиция и дала гари, и держатся как можно дальше от политики.
— Черт бы меня побрал! Тогда нам не надо и беспокоиться, что кто-то позовет полицию.
— Вряд ли. Я переживал единственно насчет собак. Непонятно, почему у них тут не было собак — в таких местах от них обычно ступить некуда. Ох и падлы! Наполовину койоты, задницу как газету порвут. Вот с-сука! — Машину тряхнуло на здоровенной выбоине. — Тормозов вообще на фиг нет! Лучше этот металлолом куда-нибудь деть, в первом же городишке, и разжиться чем-то другим. Кто знает, сколько °н уже в розыске, да и все равно любой легавый стопорнет, на такой-то рухляди!
Несколько минут ехали в тишине. Постепенно до слуха Дэвида начал доноситься какой-то странный, тихий заунывный звук — неприятным не назовешь — явно где-то в машине. Дэвид собирался спросить, что это, и тут до него дошло: это же Ховик. Насколько можно было судить, этот головорез пытался что-то напевать.
Шоссе, когда они до него добрались, вывело на Фэлкон; Ховик притормозил в тихой аллее и вылез наружу.
— Буду через минуту, — сказал он и исчез, оставив Дэвида наедине с его нервами и полным мочевым пузырем, отчего время, казалось, тянулось еще нестерпимее. «Деваться некуда, — размышлял Дэвид, — не гожусь я для преступного мира, даже как соучастник».
Когда в конце аллеи появился автомобиль, Дэвид уже знал, что это полиция, и нашаривал револьвер, когда дверца автомобиля отворилась, и оттуда выглянул Ховик:
— Давай сюдаскорей, летим!
Дэвид выскользнул из «Мустанга», а Ховик нырнул на заднее сиденье за винтовкой. — Сейчас покатимся глаже, но надо гнать, пока еще не утро и хозяин не хватился.
Это был белый «Датсун», старенький, но вымытый и хорошо отлаженный; понятно, не сравнить с «Мустангом».
— Нам бы что-нибудь по-настоящему приличное, — мечтательно протянул Ховик, выруливая на шоссе. — Пока у нас вообще ничего не было, а ведь надо всех обойти. Но опять же, любой, у кого добрая машина, не будет оставлять ее на улице. Это первое, что я хапнул, с полным баком бензина.
— Если хочешь, я могу повести, — предложил Дэвид.
— Чего? — Ховик посмотрел с удивлением.
— Ну, если ты устал, — Дэвид опять почувствовал, что краснеет. — От меня пока помощи было негусто.
— Хм, — Ховик, похоже, был в самом деле изумлен. — Черт меня побери! Нет, я не устал. Хорошо оно, вести. — Через секунду он добавил: — Но все равно, спасибо.
Когда городок окончательно остался позади, и снова потянулось шоссе, Ховик кашлянул. — Слушай, — сказал он, — а ты молодцом,
«Нет, вы только гляньте, — подумал Дэвид, — он же пытается быть любезным!» Дэвид, пожалуй, не очень бы удивился, зардейся вдруг Ховик сейчас эдакой гигантской свеклой.
— Спасибо, — поблагодарил Дэвид. — Я боялся, что являюсь для тебя обузой.
Ховик в ответ фыркнул.
— Да ну, брось, — пробормотал он. Прежде чем Дэвид понял, что он имеет в виду, они проехали половину пути до Карсон Сити.
На подходе к Карсон Сити Ховик заявил, что придется сделать еще одну остановку.
— Нам нельзя больше носить это барахло, — он кивнул на свою одежду. — Нам же ездить по городам; увидит кто эту тюремную робу, враз конец.
На боковой улице, выводящей в деловой квартал, Ховик притормозил рассмотреть фасад большого магазина уцененных товаров. Окна были прикрыты плакатами, аляповатые надписи на которых возвещали о сниженных ценах на такие вещи, как нижнее белье и бытовая утварь.
— Может подойти, — задумчиво заметил Ховик. — В дешевых этих местах они обычно жидятся грош лишний потратить на хорошую сигнализацию. Собак не держат; может, сторожа даже не будет.
Он дал пару кругов по кварталу, осторожно поглядывая во все стороны. Автомобилей на виду не было.
— В эту пору, — пояснил он, — фараоны как один где-нибудь пьют кофе или дают за щеку шлюхам у себя в машине, на заднем сиденьи. Ну-ка, вот сюда. — Он завел «Датсун» в аллейку за магазином и затормозил в густой темноте возле мусорного бака.
Дэвид стал открывать дверцу, но Ховик предупреждающе поднял руку.
— Нет, оставайся здесь. Садись за руль, пусть мотор работает, и если я выбегаю быстро, значит надо врубать полный газ и гнать, как сукину сыну. Я уже себя знаю, у меня при спешке может что-нибудь сорваться, — объяснил он. — Даже если по улице будут проезжать фараоны, они вряд ли разглядят здесь этого япошку, но даже если и так, то пригнись, может, не подойдут. Если ж засекут, то тогда жми вовсю, как получится, но вякни в дудку или что-нибудь, дай мне какой-то сигнал. У тебя какие размеры?
Дэвид не понял.
— Размеры, черт тя дери?
— А-а!
Дэвид сказал. — Будь осторожен, — по-глупому добавил он.
Ховик осклабился.
— Парень говорит, что будет осторожным. А подруга ему: «Милый, если б мы были осторожны, мы бы этимвообще не занимались». — Он исчез в темноте около товарного склада.
«Да, и вот опять», — подумал Дэвид с растущим чувством нереальности происходящего. Впрочем, нет, оно прекратило разрастаться после того, как достигло бесконечности. Инженер-компьютерщик экстра-класса, а кончает тем, что в темной аллее, в ворованной машине сидит на стреме — револьвер за пазухой, приглядывая за низкопробной кражей со взломом. Не говоря уже о том, что он находится в розыске за побег, соучастие в нескольких убийствах и — как же без этого — государственную измену!