Очарованная
Шрифт:
— Ах, будь у меня ваши лицо да фигура, — заявила Бланш, — уж я бы не стала запираться в своей комнате, как монашка в келье.
— Так давай обменяемся телами, — усмехнувшись, предложила Ариана, — как лорд Эрик со своим волкодавом. Говорят, они это делают каждое полнолуние.
Бланш вздрогнула и торопливо перекрестилась.
— Не будь такой гусыней, — насмешливо произнесла Ариана. — Лорд Эрик был к нам очень добр.
— Да, сатана, говорят, тоже может обольстить.
— Сатана, да будет тебе известно, не носит на груди крест, как истинно
— А лорд Эрик?
— Он носит.
Бланш недоверчиво покачала головой.
— Спроси у местного священника, если мне не веришь, — сказала Ариана.
Ее голос звучал отрывисто, как и стаккато, извлеченное ею из струн арфы.
— Вам снова подать завтрак в спальню? — заботливо осведомилась Бланш.
Ариана уже готова была согласиться, но вдруг ею овладело странное беспокойство: она поняла, что смертельно устала от своего добровольного заточения — жизнь замка проходила мимо. Она встала и крепко прижала к себе арфу.
— Нет, — твердо произнесла она. — Я буду завтракать в большом зале.
Светло-голубые глаза Бланш распахнулись от изумления, но тем не менее она смиренно обронила:
— Как вам угодно, миледи.
Ариана направилась было к двери, но потом неожиданно остановилась, отложила арфу и принялась нетерпеливо расшнуровывать платье, которое надела в этот день к завтраку. Розовато-лиловая отделка на рукавах и подоле платья почему-то ее больше не привлекала.
— Подай мне мое свадебное платье, — сказала она.
— Это? Почему?
— Оно мне нравится больше.
Хмуро покосившись на свою взбалмошную хозяйку, Бланш открыла сундук с нарядами Арианы — в нем лежало всего несколько платьев, которые та привезла с собой из Блэкторна.
— Какая странная и грубая ткань, — пробормотала служанка.
Она держала платье на вытянутых руках, чтобы поскорее передать его своей госпоже.
— Грубая? Да что ты такое говоришь? — удивленно спросила Ариана.
— Полотно кажется легким и мягким, как облачко, а на ощупь — жесткое, что твой чертополох. И как только вы терпите, когда оно вам трет кожу. Даже ради того, чтоб угодить этим Посвященным, я бы на это не пошла.
Ариана недоуменно воззрилась на служанку.
— Жесткое? — недоверчиво переспросила она. — Но почему ты так решила? Платье ведь мягче гусиного пуха.
— Хоть и как пух, а все равно противное, — упрямо пробормотала Бланш.
Она осторожно держала темно-лиловое платье, по которому переливалась серебряная вышивка, как молния, сверкающая среди аметистовой бури. С плохо скрываемым нетерпением Бланш ждала, когда Ариана наконец возьмет у нее платье.
На этот раз Бланш не настаивала, чтобы Ариана позволила ей затянуть на себе платье. Да помощь была и не нужна: платье зашнуровывалось на диво легко — Ариана только слегка касалась его пальцами.
Это чудесное обстоятельство делало дар Серены еще более привлекательным в глазах Арианы: ей не нужно было терпеть при одевании прикосновения чужих рук. На ткани к тому же совсем не оставалось пятен.
— Удивительно,
— То же говорят и про самый дорогой шелк.
— Нет. Мой отец скупил много шелков у рыцарей, вернувшихся из сарацинских земель, да только те одежды совсем не такие. А это платье соткано золотыми руками.
Однако, продолжая поглаживать ткань, Ариана с уже привычной осторожностью старалась не смотреть в ее глубину, где переплелись отблески света и тени. Достаточно было уже и того, что она никак не могла забыть поцелуй Саймона. И ей совсем не хотелось сейчас вновь увидеть женщину, выгнувшуюся, как тугой лук, под ласками воина. И без того покой ее души был нарушен.
Ариана взяла арфу в руки и вышла из комнаты. Платье шуршало и нежно обвивалось вокруг ее колен и лодыжек, пока она направлялась по коридору в большой зал. Замок был полон снующих туда-сюда слуг — они громко обсуждали первый солнечный день после страшной бури и проделки хитрюги свиньи, которая опять ускользнула из загона Этелрода.
В очаге большого зала плясали золотые язычки пламени. Саймон и Доминик расположились тут же, у огня. Серый кот по прозвищу Его величество Лентяй облюбовал себе место на шее у Саймона и свисал с нее, как грозовое облако. Кожаные рукавицы для соколиной охоты лежали тут же на столе. Саймон и Доминик о чем-то оживленно беседовали: судя по их плавным жестам, они обсуждали охоту на уток, попутно расхваливая достоинства своих соколов.
Когда Ариана вошла в зал, Саймон вежливо кивнул ей, но не сделал никакой попытки подойти к своей супруге.
Ариана почувствовала облегчение и… разочарование. Даже себе самой она боялась признаться, что надеялась перемолвиться с ним хотя бы словечком.
«Похоже, я его совсем не интересую, — печально подумала она. — Да и о чем я буду с ним говорить, если он, может быть, сегодня ночью принудит меня исполнить супружеский долг?»
Подавив нараставшее в ней раздражение, она отбросила страхи, которые продолжали терзать ее душу, но для которых вроде бы и не было оснований: после их неудавшейся брачной ночи . Саймон совершенно перестал замечать свою жену и не искал с ней встреч, а когда они случайно сталкивались в замке, он был безразлично-любезен, и не более.
Мэг сидела у края огромного стола, за которым обычно трапезничали знатные господа из Спорных Земель. Но вместо тарелок с едой перед ней были разложены всевозможные мешочки и горшочки с настойками, бальзамами, растительными красками, порошками, снадобьями и мазями. Напротив нее сидела Эмбер. Огненно-рыжая и золотая головки полыхали на фоне серых каменных стен зала, склонившись над таинственными мешочками.
— Кассандра говорит, что это очень хорошо помогает от простуды, — говорила Эмбер. — Хотя в менее тяжелых случаях Посвященные предпочитают не крапиву, собранную в середине лета, а ягоды венерина башмачка.