Очарованный

Картленд Барбара

— Если ты это сделаешь, ты все погубишь, — сказала Эльфа — — Это твой единственный шанс, Каролина, и, если ты его упустишь, ни я, ни кто другой не смогут спасти тебя от замужества с герцогом.

Эта угроза заставила ее собрать все силы, чтобы выполнить то, что велела Эльфа.

Сейчас, за столом, прежде чем Каролина успела ответить отцу. Эльфа сказала быстро:

— Мне кажется, из-за погоды у Каролины разболелась голова.

— Кто сказал, что у нее болит голова? — вопрошающе прогремел герцог, поворачиваясь

к своей младшей дочери.

— Она пожаловалась на головную боль, когда проснулась утром, — ничуть не смущаясь, сказала в ответ Эльфа. — Мне кажется, что в воздухе пахнет грозой.

— Вздор! — резко возразил герцог.

Он посмотрел через стол на свою жену.

— Если у Каролины болит голова, надо найти для нее какое-нибудь лекарство, и чтобы к трем часам дня она была одета в свое самое лучшее платье.

— К трем часам? — переспросила герцогиня, мысленно прикидывая, что сегодня на ее любимую возню с цветами выпадет слишком мало времени.

— Линчестер должен приехать часом позже, — объяснил герцог, — но я не хочу, чтобы вы носились в это время, как загнанные зайцы, из-за того, что не будете готовы.

— Ну конечно нет, Артур, — согласилась герцогиня.

— Итак, я жду тебя и Каролину в картинной галерее в три часа.

— Очень хорошо, Артур.

После этого герцог произнес длинный монолог насчет новичков, которые, стоит им приехать в графство, начинают вести себя здесь как хозяева.

Ни герцогиня, ни Каролина не слушали его, но Эльфа знала, что отец имеет в виду несчастного джентльмена, который пытается завести свою собственную свору гончих на лис.

Чтобы отвлечь его внимание от Каролины, она задала несколько вежливых вопросов, на которые герцог ответил с нескрываемым раздражением. Но тем не менее этого разговора хватило до конца завтрака.

Герцогиня выкроила все-таки время, чтобы забежать хоть ненадолго в сад, и после этого отправилась переодеваться. Каролина и Эльфа поднялись к себе.

— У меня… действительно разболелась… голова, — пожаловалась Каролина.

— Я тебе верю, — с сочувствием откликнулась Эльфа.

— Но тебе следует убедить маму, когда она сюда поднимется, что ты слишком плохо себя чувствуешь, чтобы выходить из комнаты.

— А что, если она… заставит меня… спуститься вниз?

— спросила Каролина испуганным шепотом.

— Вряд ли она будет делать это, если ты встретишь ее, как я тебе сказала, в одном белье. Ты должна бросить платье на стул, как будто собиралась надеть его, но за шаг до стула, обессилев, упала в кровать.

— О, Эльфа… я боюсь! А вдруг она не поверит мне?

— Думай об Эдварде, и ты сможешь все сделать нормально, — ответила Эльфа. — Единственное, что тебе надо сделать, — это избежать встречи с герцогом, сделать все, чтобы он не увидел, как ты красива.

Каролина обессиленно опустилась на стул,

а Эльфа отправилась в свою комнату, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

В половине третьего, дав Каролине последние инструкции, она спустилась вниз, вышла из дома через боковую дверь и направилась в конюшню.

Главный конюший посмотрел на нее с удивлением.

— Я не ждал тебя увидеть здесь сегодня днем, госпожа, — сказал он с фамильярностью старого слуги. — Мне казалось, ты будешь занята в доме, принимая его светлость.

Эльфа не удивилась, что Гарстон уже знал о визите герцога Линчестера и о его причине. Так как у отца была привычка говорить за столом обо всех делах, как будто стоящие рядом слуги глухие и полностью лишены обычного человеческого любопытства. Эльфа понимала, что все в доме уже в курсе того, что нелады между двумя герцогами в скором времени могут прекратиться и каким путем этого собираются достичь.

— Мама и Каролина справятся без меня, — ответила она Гарстону, — а Ласточка застоялась и нуждается в пробежке.

Ласточка была ее личной лошадью, и, улыбаясь, Гарстон сказал:

— В общем, это так, госпожа, но тебе надо прогнать и Резвого.

— Прекрасно, возьмем и Резвого, на которого может сесть Бен.

— Бен? — переспросил Гарстон. — Вашу светлость обычно сопровождает Джим.

— Сегодня я предпочла бы Бена, — капризно сказала Эльфа.

Бен был одним из самых молчаливых и спокойных парней в конюшне, на которого всегда можно было положиться, так как он делал всегда то, что надо, и без всяких вопросов.

Пять минут спустя Эльфа мчалась на Ласточке по парку.

Лошадь была резвой, и ее с трудом сдерживали, когда седлали, но, стоило Эльфе сесть в седло, она, как обычно, становилась послушной малейшей команде наездницы.

Вскоре Эльфа забыла обо всем на свете, полностью отдавшись радости скачки быстрее ветра на великолепном животном.

Она проскакала парк и поля, а затем повернула на северо-восток графства, куда обычно крайне редко ездила.

Эльфа знала, что, если бы с ней поехал Джим, он постоянно спрашивал бы, куда они едут, а Бен молча скакал рядом, занятый лишь тем, чтобы Резвый не отставал от Ласточки.

Они скакали туда, где пыльная дорога пересекала границу владения Алертонов и вторгалась в поместья Линчестеров.

Здесь Эльфа остановила Ласточку, уверенная, что с этого удобного места ей будет видно далеко настолько, чтобы разглядеть высокий фаэтон как минимум за милю до того, как он подъедет к ней.

Бен держал Резвого чуть сзади нее, по-прежнему не задавая никаких вопросов.

На горизонте ничего не было видно, и Эльфа решила воспользоваться передышкой и дать объяснения сопровождавшему ее груму.