Очаровательная наставница

Брайан Эмили

– Мы притворимся, что никогда этого не было? – Гейбриел едва сдержал желание поцеловать ее.

Он потерся носом о ее висок, коснулся губами ее кожи. Хотя в гостиной его ждала леди Харлоу, больше всего на свете ему хотелось поднять юбки Лин и взять ее прямо здесь, в коридоре.

Или, что еще лучше, отнести в ивою комнату, остаток дня заниматься любовной игрой с очаровательной Лин. Он уже готов был схватить ее в объятия, когда Жаклин открыла глаза.

Лед в ее взгляде мгновенно охладил его рвение.

– Гиацинт не единственная, кто совершил вчера ошибку.

Наша с вами ошибка была еще ужасней, она могла навредить всему Драгон-Керну. Я позабочусь о том, чтобы это не повторилось. – Нырнув под его руку, Жаклин направилась в гостиную. – Вы, конечно, вольны наказывать девочек, милорд. А теперь пора встретиться с леди Харлоу. В конце концов, – бросила она через плечо, – «умереть всем, умереть весело».

Глава 19

Жаклин плюхнулась на кровать и взбила кулаком подушку. Куранты часовни давно уже отзвонили полночь, а сон так и не приходил. Она прижалась щекой к пуховому стеганому одеялу, заставив себя закрыть глаза и пытаясь не думать. Все напрасно.

Проклятый пират, с раздражением думала она, не только забрал ее девственность, но и лишил сна.

Нет, это не совсем честно. Она добровольно отдала ему свою девственность, а потом ее невинность окончательно растворилась в их безнравственной ночи страсти. Если быть совсем уж честной, то она должна признаться, что никто ее к этому не принуждал. Более того, второй раз фактически она соблазнила его.

Но каждое утро пират выглядел так, будто спал сном праведника, в то время как ее усталость росла с каждым днем. Право, нет в мире справедливости.

Может, ночные попойки Гейбриела и мистера Мериуэзера помогали ему отдохнуть. Она часто слышала, как они распевают варварские пиратские песни, смеясь над грубыми шутками. Однажды Жаклин тайком вышла на лестничную площадку и слушала их, потрясенная некоторой лирикой, но, когда на лестнице раздались его шаги, тут же исчезла в безопасности своей комнаты.

Она сделала там кое-какую перестановку, чтобы оградить себя от будущих свиданий. Она велела Тимоти передвинуть шкаф к панели, которая открывалась в потайной ход. Однажды ночью ей показалось, что Гейбриел тихо ругается за стеной в тщетной попытке открыть ее дверь.

Правда, только раз.

Жаклин повернулась на спину и поправила ночную сорочку. Проклятая вещь продолжала задираться к талии, потому что ее тело начало бунтовать по ночам, не давая ей уснуть. Она потерла себя ладонью, но когда осознала, что делает, потрясенно отдернула руку.

«Нет, я не превращусь в бесхарактерную распутницу».

Встав с кровати, она принялась ходить по комнате в надежде, что длительная прогулка будет ей полезна.

Может, так ее мать и стала куртизанкой? Может, какой-нибудь мужчина разжег в ней такое пламя, что Изабелла оказалась бессильной противостоять ему?

– Но я не мать, – пробормотала Жаклин, накидывая поверх сорочки халат.

Изабелла всегда утверждала, что ее жизнь была веселой, заполненной бесконечными приемами, фривольностью и песнями. Но мать лишилась своего

покровителя, Жаклин быстро выгнали из превосходной школы и предоставили идти в жизни своим путем. Любовник обеспечил Изабеллу приличным содержанием, однако недостаточным, чтобы вести жизнь «райской птицы», к которой она привыкла, да еще поддерживать взрослую дочь.

Мать всегда была слабой, покачала головой Жаклин, твердо решив не быть такой. Она не поставит свои желания выше будущего девочек. Ее тело может требовать Гейбриела Дрейка, но она не станет рисковать поместьем ради собственного удовольствия.

Если бы только она могла быть уверенной, что ее воля сильнее тела.

Она должна увидеть Гейбриела выгодно женатым. И все, что отвлекает его от этой цели, должно быть отброшено.

Даже она.

Стук в дверь прервал ее размышления. Она зажгла свечу на прикроватном столике и направилась к двери.

– Кто там?

– Я.

Гейбриел, будь он проклят. Она вздохнула. Неужели она сама привлекла его своим бормотанием и шагами? Или он, как жеребец на выгуле, мог учуять запах кобылы в период течки.

Жаклин отодвинула засов и приоткрыла дверь настолько, чтобы сердито взглянуть на него.

– Что вы тут делаете? – прошипела она. – Вас могут увидеть.

– Тогда вам лучше поскорее впустить меня.

Черт возьми, он прав. Все равно неприлично спорить шепотом у двери, поэтому Жаклин отступила, и дверь открылась.

Но когда Гейбриел вошел, она сразу пожалела, что впустила его. Казалось, он заполнил всю комнату, не только фигурой, даже своим мужским запахом: чистой мужской кожи с едва уловимым намеком на морской бриз.

– Спасибо, что позволили мне войти, – сказал он. – Хотя не обязаны это делать. Ведь я не заставлял вас.

А этого и не требовалось, поскольку ее тело уже было его добровольным союзником. Может, Люцифер таким же образом проложил себе дорогу в райский сад? Красноречивым убеждением и рассудительным тоном?

– Чего вы хотите? – спросила она, тут же прикусив язык. Достаточно было увидеть его взгляд.

Жаклин так хотела его видеть, но она затянула пояс халата и сложила руки на груди, чтобы дать ему знак «уходи». Не мог же он понимать, что происходит у нее внутри.

– Вы не спали.

– А как мне спать, если вы посреди ночи стучитесь в мою дверь?

– Вы не спали и до этого. – Гейбриел оглядел комнату и мрачно кивнул, заметив, что она стратегически передвинула шкаф. – С каждым днем вы становитесь все меньше похожей на себя.

Жаклин выпрямилась в полный, не очень высокий, рост.

– Сожалею, если вас угнетает мой вид, милорд.

– Я не то имел в виду. Я беспокоюсь о вас.

Не слишком беспокоится, ухаживая за женщинами, которые приезжали на чай и надеялись стать его женой. После бала тут прошел настоящий парад выгодных леди, хотя Жаклин пока не заметила среди них фавориток. Со всеми Гейбриел был одинаково вежлив и обаятелен, даже с несчастной леди Харлоу, но пригласил на верховую прогулку Элишебу Тэтчер, когда та изъявила желание осмотреть поместье.