Очаровательная наставница

Брайан Эмили

А Гейбриел представлял себе Лин. Он должен был жениться на ней в Корнуолле, даже против ее воли, если бы понадобилось. Но таким путем он не сделал бы ее счастливой, а он вдруг начал понимать, что счастье Лин для него важнее, чем все остальное. Важнее его жизни. Он просто не мог поступить иначе, и эта мысль принесла успокоение.

Внезапно чиновник и толпа умолкли. Гейбриел понял, что от него ждут прощальных слов.

– Во всех указанных преступлениях я виновен, – сказал он, и его голос отражался от ряда зданий, стоявших на берегу. Зрители

даже свесились из окон. – И в неуказанных грехах я тоже виновен. Так что принимаю наказание без обиды. Скажу только, что в этой жизни мне выпало счастье полюбить, и единственное, о чем я сожалею, что не смогу любить долго.

Толпа засмеялась над шуткой висельника. Гейбриел заметил человека, который быстро записывал его предсмертную речь. Без сомнения, она появится в одной из вездесущих лондонских газет. Но времени подумать, оценят ли ее, у Гейбриела не было, потому что веревочная петля скользнула ему на шею, и за его левым ухом затянулся надежный узел.

Теперь в любой момент.

– Золото! – крикнули в толпе. – Глядите! Идет золотой дождь!

Зрители как один повернулись, и над их головами он действительно увидел дождь сверкающих золотых монет, падавших из окон второго этажа одного из домов.

Гейбриелу показалось, что кто-то, похожий на Лин, с веселой улыбкой швыряет золото в толпу. А рядом с ней Гиацинт и Дейзи? Невероятно. Из другого окна рассыпали сокровища миссис Бидли, близнецы и Лили.

«У меня галлюцинация», – успел подумать Гейбриел, прежде чем люк под ним открылся и петля затянулась на горле, перекрыв ему доступ воздуха. Никто уже не смотрел на него, пока он по-лягушачьи дрыгал ногами, тщетно пытаясь найти опору. Даже охранники, сопровождавшие его в повозке из Ньюгейта, оставили свой пост. Чиновник и палач тоже незаметно отходили, желая присоединиться к толпе, подбирающей дублоны. Значит, ему придется умереть в одиночестве.

Но тут оставшийся на месте священник откинул с головы капюшон, и, обретя зрение, Гейбриел понял, что видит перед собой любимого дядю. Выхватив кинжал, тот перерезал веревку, и Гейбриел упал в хлюпающую грязь малой воды.

– Живей, парень. – Юстас втащил его обратно, сорвал с шеи петлю. – Вперед, пока у них монеты не кончились.

Наконец Гейбриел смог набрать в легкие воздух. Дядя подтолкнул его, и они вместе прыгнули в солоноватую воду Темзы.

– Ты спас меня от виселицы, чтобы утопить? – спросил Гейбриел, когда они зашли на глубину. Но тут появилась корабельная шлюпка с Мериуэзером на веслах.

– Прошу на борт, кэп.

Едва Гейбриел и Юстас влезли в лодку, толпа на берегу осознала, чего лишилась. Торопясь назад, она ревела, как один могучий дикий зверь, у которого украли добычу.

– Освободи мне руки, – сказал Гейбриел дяде. – Я буду грести.

– Надо поторапливаться. – Мери указал на маленькую флотилию лодок, двигавшуюся в их направлении. Власти старались отрезать им путь.

Гейбриел потрогал ожог от петли на шее. Почувствовав горячие объятия мадам

Виселицы, он совсем не хотел к ней возвращаться.

– Что теперь?

– Держись крепче, – предупредил Мери.

Гейбриел увидел, как за излучиной реки к ним осторожно приближается «Реванш». Длинный канат, погруженный в коричневую грязь Темзы, поднялся из воды, провиснув между яликом Мери и лебедкой на корабле. Ялик прыгнул вперед, остановился, затем почти вылетел из воды и заскользил по поверхности, когда наматывающийся канат потянул его за «Реваншем», словно загарпуненного кита.

Вскоре, оставив позади своих преследователей, Гейб, Мери и Юстас влезли по веревочному трапу на пиратский корабль.

– Разрешите подняться на борт? – запоздало спросил Гейбриел у Хелмсби, нового капитана.

– Разрешаю, – ответил его старый товарищ по плаванию. – И сдаю корабль тебе, кэп. Добро пожаловать домой.

Команда радостно приветствовала его, но Гейбриел стоял у поручней, глядя, как постепенно уменьшается причал на берегу, пока «Реванш» быстро уходил к морю.

– А что с Жаклин и детьми? – спросил он у Мери.

– Женщины отправятся назад в Корнуолл, и мы заберем их там. Хотя не думаю, что путешествие будет приятным. Твои племянницы совсем не выносят молчания, – ответил Мериуэзер. – Нам еще нужно погрузить оставшиеся сокровища.

– Значит, они реальные?

– Реальные, как палуба, на которой ты стоишь. Но мисс Жак обещала половину команде за твое спасение, видишь ли.

Гейбриел смотрел на длинную шеренгу охранников из Тауэра, маршировавшую по берегу к причалу. К его Лин.

Потом увидел двух женщин и детей. Их сажали в повозку, которая привезла его из Ныогейта. Очевидно, им не удалось скрыться. Охранники сдерживали толпу, но зрители, упустившие свою жертву, окружили повозку. Не утолив жажду крови, они были в плохом настроении.

– Поднять паруса! – скомандовал Хелмсби.

– Отставить. Спустить шлюпку. Я должен вернуться.

Глава 37

Впервые команда Гейбриела взбунтовалась. Они не только не выполнили его приказ спустить шлюпку, но повели «Реванш» дальше по Темзе, рискуя до начала прилива сесть на мель. Они подняли Веселого Роджера и красный флаг, сигнализируя, что пощады не будет. Лишь наведя свои орудия на причал, команда согласилась спустить шлюпку для Гейбриела, чтобы он мог вернуться на берег под флагом перемирия.

– Если случится худшее, иди по ветру и уводи отсюда корабль, – сказал Гейбриел.

– Если случится худшее, – ответил Хелмсби, – будь уверен, мы будем в самой гуще этого, кэп. Нам все равно не так уж нравится приличная жизнь. Помни кодекс: умирать всем, умирать весело.

Гейбриел и Мериуэзер остановились в нескольких футах от столбов причала, откуда могли видеть повозку. Лин и миссис Бидли сидели с детьми в задке, Сесил Одбоди под защитой охранников стоял у повозки, где находились все сокровища.